В истории советской литературы писатель Сергей Залыгин являлся первым беспартийным главным редактором «толстого» и мегапопулярного литературного журнала
«Не в конях, выходит, счастье, ещё в чём-то? В чём? Об этом Клашка тоже, может, догадывается, но молчит… А ведь должна же быть в этой жизни за что-то ухватка? Сердцевина должна быть в ней?!
И когда начался в Крутых Луках колхоз, и когда разбежались мужики в тот же самый день, как в газетах сказано было, что дело это добровольное и каждый разбегаться может, и когда снова стал колхоз собираться вроде по желанию, но только с твёрдым заданием на мужиков, которые вступать не желали, – всё это время слушал Степан и Фофана и Хромого Нечая, слова не хотел пропустить от них, но слушал молча, а расспросами пытал Клашку. Всё ему казалось: знает что-то Клашка, только, может, сама не понимает, что знает.
– Об чём промеж вас, баб, разговор нонче идёт? – спрашивал её и ждал, что ответит.
– Разное… – отвечала она будто нехотя, а потом плотнее прижималась к нему в кровати: – Ты скажи, Стёпа, да неужто это правда, что мужиков будут в городу держать либо в лесу, чтобы лес рубили, дороги чтобы ладили, а бабы одни чтобы управлялись в колхозе? Бабам побудку кажное утро будут объявлять, ровно солдатам, и причёсанная либо простоволосая – никто не поглядит. Посчитали всех – и на работу?
– Ты гляди, у кого это язык такой долгий? – удивлялся Степан, но, удивившись и помолчав, снова спрашивал: – Ещё-то что?
– Потребиловка на кажный колхоз свой ситец будет продавать – белый с красной горошиной либо красный с беленькой, и сразу видать будет, какому колхозу баба принадлежит…
– Чепуху всякую молоть бы тебе на который раз…
– Я, Степа, об чём говорят – тебе пересказываю. Об чём сама думаю – молчу.
– Ну, а об чём – сама? Сама-то?
– Это вот у нас в Крутых Луках Фофан сад заводил – чего только не говорили, как не надсмехались… Почему так, Стёпа, что у человека ум на злобу повернутый? Колхоза я не боюсь – злобы-жадности боюсь. Страшно! Как будет? Хорошо – хорошее наперёд пойдёт, а – наоборот? Сейчас злоба по углам сидит, я в чью избу вхожу – сразу чую, если люди живут злые, а ушла – и дела мне больше до них нету. А в колхозе? Человек злой, страсть жадный – в колхозе это до всех касаться будет, всем беда.
– Тебе бы, Клавдия, в контору, на наши мужицкие посиделки. Нечая бы Хромого послушать, как он там без малого каждую ночь толкует… Нельзя – от махорки надорвёшься. Своей не куришь, так от чужой враз замутнеешь.
– Как есть… Дымом ты пропах с этого колхозу, Степа, ровно смолокур какой. К своему-то я давно уже привычная, а нонешний дым – со всего Крутолучья, со всего мира собранный… Я не в обиде… Думайте, мужики, народом. Одному мысли-то эти не под силу. Друг на дружку глядите зорче – кто каков. Вам вместе быть… Мы-то, бабы, ещё по своим углам останемся, а вы уже вместе. Все…
Вот она какая, эта Клашка: будто бы ничего сама не знает, ничего сказать не может, а не верится, что она – как все другие бабы. Другие за мужиками своими в контору ночь-полночь бегали, в избах мужиков-то на крючки закидывали, чтобы дома ночевали, – от Клашки он упрека сроду не слышал, хотя бы и утром возвращался… Наоборот даже – Степан долго не приходил, так она думала, он там за это время ума набрался… Добивалась – об чём говорили мужики в конторе, а что ей расскажешь? От неё ждать и ждать не перестаешь, это верно, а вот когда Степана кто-нибудь, хотя бы и Клашка, нынче расспрашивал – он рассказать не умел.
И Клашка, с разными вопросами помучившись, всегда в конце концов об одном и том же его спрашивала:
– За ребятишек, Степа, болит у тебя сердце? У меня на ребятишек сроду обиды не было, завсегда, как покормлю их – сердце от счастья захолонется. Только нонче глядела-глядела и заревела: может, лучше им было не родиться? Мужиками родились, а кем расти будут?! Им уже мужицкого ума не надо, им в отца не расти, а в кого?»
(Сергей Залыгин, «На Иртыше»)
В истории советской литературы писатель Сергей Залыгин являлся первым беспартийным главным редактором «толстого» и мегапопулярного литературного журнала, которым являлся «Новый мир». Конечно, это не главная заслуга писателя перед читателями, однако редакторская деятельность С. П. Залыгина стала очень и очень заметной. И, возможно, во многом способствовала тому, что имя писателя вновь, после некоторого «застойного» периода приобрела громкое звучание – как в 1950–1960 годах
В 2023 году, 6 декабря, исполняется 110 лет со дня рождения Сергея Павловича Залыгина.
Сергей Залыгин родился 6 декабря 1913 года в селе Дурасовка Уфимской губернии (ныне Сухаревка, Мелеузовский район, Башкортостан). В 1920 году семья переехала в Барнаул. Здесь мальчик пошёл в «семилетку», после окончания которой Сергей поступил в Барнаульский сельскохозяйственный техникум.
В целом, Сергей Залыгин с подросткового возраста вполне видел себя, как бы сейчас сказали, «работником АПК», однако «писательский зуд» беспокоить его начал также рано. Известно, что пьесу, написанную учащимся техникума, ставили на клубных сценах Барнаула. В дальнейшем С. Залыгин периодически сотрудничал с прессой.
С 1931 года Сергей Залыгин работал агрономом в Таштыпском райколхозсоюзе Хакасии. Он не был ни наивным, ни фанатичным, чтобы не замечать многих «перегибов» в процессах коллективизации. Возможно, именно желание несколько дистанцироваться от происходящего «за земле», подвигло Сергея Залыгина продолжить учебу: в 1933–1939 годах он учился в Омском сельскохозяйственном институте на гидромелиоративном факультете. Параллельно он был штатным корреспондентом газеты «Омская правда».
Во время Великой Отечественной войны будущий писатель служил инженером-гидрологом в Сибирском военном округе, на Салехардской гидрометеорологической станции. После демобилизации вернулся на кафедру гидромелиорации в ОмСХИ. Упомянутый уже «зуд» всё чаще давал о себе знать: рассказы С. Залыгина стали появляться в «Омском альманахе», в журнале «Сибирские огни» и в авторских сборниках. Собственный авторский сборник «Рассказы» вышел впервые в 1941 году.
В 1948 году С. Залыгин защитил кандидатскую диссертацию по теме «Выбор расчётного года при проектировании оросительных систем в зоне неустойчивого увлажнения». Карьера учёного вполне складывалась: С. Залыгин заведовал кафедрой, выезжал в командировки в сельские районы Омской области, периодические посещал строительство Усть-Каменогорской и Бухтарминской ГЭС. Он продолжал сотрудничать с газетой «Омская правда», а с 1952 года стал автором «Нового мира», дебютировав на страницах престижного издания рассказом «Второе действие» (1952, № 9). Цикл очерков в «Новом мире» «Весной нынешнего года» (1954, № 8) о вмешательстве власти в жизнь крестьянина принесла С. Залыгину известность и сблизила с главным редактором журнала Александром Твардовским.
Впоследствии Сергей Павлович не раз говорил, что именно общение с А. Твардовским стало мощным толчком для того, чтобы стать на путь профессионального литератора. В 1970 году после разгона редакции «Нового мира» и отставки А. Твардовского, и вплоть до 1986 года С. Залыгин принципиально не отдавал своих произведений в этот журнал.
С 1955 года переехавший в Новосибирск С. Залыгин вплотную занялся литературным творчеством. Однако научную деятельность он не оставлял ещё несколько лет. Он был сотрудником Транспортно-энергетического института Сибирского отделения АН СССР, участвовал в проекте ученого-гидродинамика, академика Пелагеи Кочиной по орошению Кулундинской степи.
В 1950–1960 годы из-под пера писателя-учёного вышел ряд рассказов, а также сатирическая повесть «Свидетели» (1956), роман «Тропы Алтая» (1959–1961), в котором отразились его впечатления от участия в биологической экспедиции на Алтай под руководством выдающегося биолога-лесовода, профессора Георгия Васильевича Крылова (не путать с уроженцем Сталинградской области, выпускником Волгоградского нефтяного техникума, профессором Георгием Васильевичем Крыловым). По мнению критиков, в «Тропах Алтая» С. Залыгин декларировал ту философию, которой более не изменял в дальнейших своих произведениях.
В 1956 году Сергей Залыгин в составе писательской делегации посетил Китай, написал по впечатлениям цикл очерков, и в начале 1960-х годов оставил профессию инженера-гидролога. При этом он продолжал живо интересоваться новостями гидромелиорации и водном хозяйстве СССР. Сторонним наблюдателем он не стал: принимал самое деятельное участие в общественных кампаниях против нередко, к сожалению, экологически опасных гидростроительных проектов, вырабатывавшихся Госпланом до последних лет существования СССР.
Так, в 1961 году в Гидропроекте было составлено технико-экономическое обоснование проекта Нижне-Обской ГЭС. «Я ужаснулся, был потрясён. Я ведь в своё время был и гидрологом, начальником гидрографических работ по Западной Сибири, я работал в створе Ангальского мыса (Салехард), в котором намечалось строить ГЭС, и зрительно, как наяву, представлял себе, что натворит в природе великой низменности водохранилище площадью 132 тыс. кв. км, а что – в режиме Карского моря, которое не зря называют “кухней погоды”», – писал С. Залыгин, ознакомившись с этим проектом. Писатель стал одним из главных участников борьбы за предотвращение строительства Нижне-Обской ГЭС. Главной причиной отмены проекта стали аргументы геологоразведчиков, что затопление оставит под водой гигантские залежи нефти и газа. Напечатанные в «Литературной газете» статьи С. Залыгина («Леса, земли, воды», 26 июня 1962; «Леса, земли, воды и ведомство», 26 января 1963) сыграли исключительную роль в придании этой борьбе публичного характера. В январе 1963 года номер «Литературной газеты» с его статьёй противники ГЭС развесили в зале, где должно было состояться решающее заседание экспертной комиссии Госплана – на котором в итоге и было отменено строительство ГЭС.
В 1964 году в «Новом мире» увидела свет повесть С. Залыгина «На Иртыше». На «кухнях» заговорили, что, наконец то, дан достойный ответ заказной «Поднятой целине» (впрочем, лично нам симпатична версия, что Михаил Шолохов сумел тонко «потролить» официальную картинку коллективизации). Вне кухонь С. Залыгина обвинили в искажении «конкретно-исторической правды», а заодно, и в «идейно-художественной несостоятельности». Однако на дворе стояла приятная «оттепель» и упреками в прессе это дело для беспартийного (чего с него взять?) С. Залыгина закончилось. А писатель не угомонился, и в 1967 году успел опубликовать роман «Соленая падь» о событиях Гражданской войны в Сибири, в котором главным героем является крестьянский лидер, которому противостоит не вполне адекватный коммунист.
«– На барыш охотник просто найдётся. Свой ли, чужой – надо только с умом, соседа не обижать. Кузодеев – жил купец в Соленой Пади, – нету в уезде того кармана, чтобы он в его не успел накласти. Ну и дурак! Пакостить своему же соседу? Не дурак ли? Пакостить – это ещё в гостях в званых, а ещё лучше не в званых. Только не у себя дома. – Помолчал Глухов, пегого подшуровал пятками. – Царапается весь-то народишко… Всякий всего хочет. Как понять? Или верно что – Колчака этого терпеть никак нельзя, ну, а за одним уже и вся прочая жизнь в переделку вышла? У кого какое недовольство жизнью, кто сколь годов придумку таил – нынче всё в ход пошло… В ход-то пошло, к чему придёт-то, интересно мне.
– Значит, думка твоя – повыше других выцарапаться? Хотя бы и на торговлишке?
– Чем не ладно? Тебе – шашкой махать, головы рубить, команды подавать богом дано. У меня забота – хлебушко растить, торговать им по мере возможности. Чем не ладно? Без войны жизнь худо-бедно идёт, а без хлебушка?
– Глухов ты Глухов и есть! Не понятно, чем тебе Колчак плохой, – он же сильно богатых любит.
– Ну, как тебе объяснить-то, – вздохнул Глухов. – Я ведь, признаться, думал, ты и сам это понимаешь… А объяснить придётся так: бедного Колчак не любит, верно. Потому и не любит, что отымать-то у его нечего. Курей двух, да ещё разве вот ребятишек… Ну, а который побогаче – того он любит. И даже сильно. В этом ты – правый. Только для любви для этой уже Кузодеевым надо быть, не меньше. У того – на ограде полдобра, а другая половина – на заимках, в кредитках ещё и ещё где-то схороненная… Опять же и Колчак на Кузодеева надеется – именно его он над Россией поставить желает, и чтобы тот ему эту услугу ни в жизнь не забыл, чтобы без конца благодарствовал. Здря надеется! Благодарности от Кузодеева сам господь бог не дождётся, да и какая обратно из его получится власть, когда он, ещё не ставши ею, уже далеко вокруг успел напакостить? Нет, ровный мужик, и даже хорошо ровный, но у которого добро всё открытое, всё на ограде находится – он любую власть кормит и любая власть его за это топчет… Мне, товарищ мой Мещеряков, узнать бы: как ты хочешь, чтобы было? И партизания вся – как хочет? За тем и посланный я от карасуковских мужиков. Инея один – от многих местностей ещё пойдут на вас поглядеть.
– Ладно, я скажу, – согласился Мещеряков. – Народ воюет, народ и свою собственную справедливость сделает. Честного труженика с этого дня никогда не обидит. Ни купцу, ни кулаку, ни чиновнику в обиду ни одного человека не даст. Отныне – это его святая решимость. Когда за начальника будет кто негодный, его тут же разом уберут. Взять меня – покуда бью Колчака, я главнокомандующий. Побьёт меня Колчак – сейчас мои же подчинённые командиры соберутся и ещё гражданские лица, проголосуют – и пошёл тот Мещеряков ротой командовать. Чего там ротой – рядовым запросто пошёл. При таком порядке лавры на печи никто вылеживать не захочет сроду. Ясно? И барыш на чужом труде наживать тоже.
– В случае, вернусь домой – так пересказать мужикам?
– А как же ещё?»
(Сергей Залыгин, «Солёная падь»)
Впрочем, палок С. Залыгин не перегибал. Перебравшись в Москву, он в 1968–1972 годах вёл семинар прозы в Литературном институте им. А. М. Горького, в 1969 году стал секретарём правления СП РСФСР, в 1986–1990 годах входил в бюро секретариата СП СССР. Подписал Письмо группы советских писателей в редакцию газеты «Правда» 31 августа 1973 года о А. Солженицыне и А. Сахарове – это обстоятельство не помешало ему спустя годы охотно предоставлять страницы «Нового мира» под произведения Александра Исаевича.
В 1973 году С. Залыгин опубликовал психологический роман «Южно-американский вариант» и фантастическую повесть «Оська – смешной мальчик». Однако с экспериментами на этом он покончил, и в 1975 году вернулся к периоду Гражданской войны в Сибири, написав роман «Комиссия».
Ближе к «перестройке» прозорливый С. Залыгин осилил свой самый масштабный роман «После бури» (1982–1985), в котором показал сосланных и сбежавших от советской власти в сибирскую глубинку в 1920-х годах так называемых «бывших».
Кроме художественных произведений, Сергей Залыгин занимался эссеистикой. Он – автор ряда статей о русской литературе XIX и XX веков, а также о творчестве венгерских и латышских писателей. Самыми заметными литературоведческими работами С. Залыгина признаны эссе «Мой поэт» об Антоне Чехове (1969) и «Сказки реалиста и реализм сказочника» об Андрее Платонове (1970).
Когда глубоко больной участник «гонки на лафетах» Константин Черненко, ненадолго занявший в 1984 году кресло Генерального секретаря ЦК КПСС предпринял попытку вернуть к жизни обсуждаемый с 1920 годов план так называемой «переброски» сибирских рек в страдавшие от засухи южные республики, Сергей Залыгин начал активно выступать против этого, и организовал целую кампанию в прессе. Отмена проекта не только окрылила писателя, но и сделала его сторонником «перестройки».
Сергей Залыгин возглавил ассоциацию «Экология и мир», получил ряд «экологических премий».
Ещё ранее, в 1986 году С. Залыгина назначили главным редактором журнала «Новый мир», и писатель блестяще справился с новой должностью. Что было, в принципе, не столь сложно в обстановке, когда страна встала на путь «гласности». Это чуть позже ситуация вышла из под контроля, когда с лозунгами «гласности» Крошки Цахесы гордо зашагали прямо по трупам цензоров навстречу «массам» с дурнопахнувшей ношей откровенной пошлости, лжи, очернительства, порнографии.
А тогда в первом номере «Нового мира» за 1987 год вышли повести «Котлован» Андрея Платонова и «Зубр» Дмитрия Гранина. На страницах «Нового мира» впервые в СССР были напечатаны «Доктор Живаго» Бориса Пастернака «1984 год» Джорджа Оруэлла, повести «Смиренное кладбище» и «Стройбат» Сергея Каледина, «Одлян, или Воздух свободы» «тюменского волгоградца» Леонида Габышева, публицистические материалы о чернобыльской катастрофе Григория Медведева и многие другие достойнейшие произведения. Неудивительно, что в 1991 году тираж «Нового мира» достиг 2 млн 700 тыс. экземпляров.
Член Президентского совета при Михаиле Горбачеве, Сергей Залыгин успел завоевать репутацию антисоветчика, подписав так называемое «Римское обращение» о необходимости ликвидации СССР и тоталитарной русской Советской власти; пробовал он и дальше заниматься экологией, вступив в партию «Кедр» (в 1995 году покинул её, поскольку «кедровцам» на природу было наплевать, а занимались они делёжкой портфелей с прицелом на будущее).
…А возраст брал своё. Весной 2000 года 86-летний Сергей Павлович Залыгин скончался.
При подготовке публикации использованы материалы ВОУНБ им. М. Горького
