«Вот и всё, вот и всё, И душа на ветру… Что сказать на дорожку? Бытовые картинки судьбы перетру, Соберу под обложку…»
«В двенадцать лет под яблоней-преснушкой дедушкиного сада я написала своё первое в жизни стихотворение – «За грибами мы ходили…». Бабушка Дуня усомнилась: не из книжки ли какой я его списала. А дедушка Митя весь зашёлся от восторга: «Внучечка моя! Умница! Ты ещё про моих пчёл обязательно сочини и про нас с бабкой. Я тебе сегодня свежего медку сотового достану». Ошарашенная тем, что слова собственного сочинения могут звучать складно, я за несколько дней об-сочиняла всё видимое пространство Зареченского порядка родной моей Иноковки. С тех пор и пишу с переменным успехом о том и этом, всё глубже осознавая с годами горький мёд случайно выпавшего на долю мою стихотворческого ремесла».
(Татьяна Брыксина, «Песня вечной дороги». Из авторского предисловия)
«Июнь крапивой зарастёт,
Завяжет вишни узелками,
И будет пахнуть первый мёд
Ромашками и васильками.
Налипнет жёлтая пыльца
На пальцы, сладкие от мёда…
Ты позовёшь меня с крыльца
В хмельную зелень огорода…
О, этот зной из-под ресниц –
Калмыковатый, острый, жгучей!
Я покраснею до ключиц
И засмеюсь на всякий случай.
Букетом дивных сорняков
Затмится синь,
и, словно луни,
Льняные крылья облаков
Нас убаюкают в июне».
(Татьяна Брыксина, «Июнь крапивой зарастёт…»)
…Никто и не помнит сегодня, наверное, что Татьяна Брыксина, – известный волгоградский поэт и сложившийся прозаик, знаток местной «литературной кухни» и её «архивариус», лауреат престижных премий, – по образованию химик-технолог. Да, да, и она работала на предприятиях ВПК, специализирующихся на производстве твердого ракетного топлива. Она и в молодой город Волжский приехала из Соликамска по этой части. Это здесь, на берегах Волги и Ахтубы опять возникли и заныли в её сердце образы цветущей бузины, сушившегося в печном кутке укропа, ссыпанного в узелок, да деревенских ночей, серебряно льющихся дождями.
А про ракетное топливо – забывалось. И я то про него сейчас припомнил так, ради красного словца, вроде как в тренде оно нынче, а надо ведь с чего то начинать было.
Писать мне о Татьяне Ивановне совсем не просто, потому что мы с ней не просто хорошо знакомы. У нас – отношения: ну, под колотушку её мужа Василия Макеева (вообще-то, это вполне в его характере), полагаю, мне не попасть… отношения иные, и он об этом знает. Пожалуй, будет наиболее верным сказать, что мне повезло, я попал в число опекаемых Татьяной Брыксиной «молодых» в годы её наибольшей, так сказать, функционерской деятельности – она была ответственным секретарём Правления ВРО ООО «Союз писателей России». Она была отличным ответсеком – и я был ответсеком, в «Волгоградской правде»! Так, что да, чего же скрывать: и рецензии писал на её книги, и подборки стихов в газете давал, почему и нет? Рабочие моменты, доброе сотрудничество, и в «кумовстве» упреков не приму.
В 2024 году, 6 мая, у Татьяны Ивановны Брыксиной юбилей. Такой, заметный. К сожалению, эти две цифры, столько красиво, с виньетками, выписываемые в поздравительных адресах зачастую смахивают на неутешительные данные, небрежным почерком врача, вносимые в медицинскую карточку: ну, а чего же вы, батенька, хотите, годы, годики, годки с… И, да: нынче в волгоградском Доме литераторов на Краснознаменской, 8, Татьяна Брыксина появляется ой как нечасто.
…Родилась Татьяна Брыксина в селе Первая Иноковка Кирсановского района Тамбовской области. В двухлетнем возрасте осталась без мамы.
С двенадцати лет начала Таня писать стихи. Первая публикация – размещённое в кирсановской районной газете «Ленинец» стихотворение «Утро».
Девятиклассницей Татьяна стала лауреатом Литературного конкурса молодых поэтов Целинограда.
Потом… потом Индустриальный техникум и твердое ракетное топливо. Никаких стихов. Завод «Урал» в Соликамске. Переезд в Волжский. И, как говорится, вот тут-то всё и завертелось… Литобъединение «Поиск» при городской газете «Волжская правда», которым руководил поэт Освальд Плебейский.
Из книги Татьяны Брыксиной «Ипостаси»: «Быть может, моя оценка субъективна, но о Плебейском, которого знала четверть века, я бы сказала так: “Душа Моцарта, улыбка Сальери”… Познакомилась я с ним в середине семидесятых. Неопытная поэтесска двадцати с лишним лет – я бегала по четверговым вечерам в редакцию «Волжской правды», где проходили занятия литературного объединения «Поиск». С руководителями «Поиску» не то чтобы не везло, но менялись они, как сезоны за окном. Платили за эту работу сущие копейки, а ездить приходилось из Волгограда. Да и не каждый профессионал охоч был возиться с молодняком, не считая это тяжкой обузой для себя. В Волжском, кроме публициста Рафаила Дорогова, профессиональных литераторов не было, а Рафаил Михайлович нашей молодой амбициозности более двух занятий вынести не смог.
И вот однажды вечером нас встретил в кабинете редактора газеты человек с солидной залысиной на лбу, прорезанном тремя выразительными складками, напоминающими птиц в высоком полете, остроглазый, резко хромающий на одну ногу – точь-в-точь капитан Сильвер из “Острова сокровищ”. Представился. С надеждой и тревожным интересом мы всматривались в него, угадывая в человеке под пятьдесят сильную, очень непростую личность – в чём не обманулись. Поэтом он оказался ярким, руководителем гибким и умелым. Четверг за четвергом поэт Плебейский и школяры “Поиска” вживались друг в друга и наконец крепко подружились. Освальд Лаврентьевич безо всякого сомнения полюбил своих подопечных и однажды честно признался, что, не окажись в “Поиске” талантливых поэтов, он слинял бы по холодку с наших говорливых четвергов.
Именно от Плебейского я услышала первые профессиональные оценки своих литературных опытов и полезные на будущее советы.
“Таня, – говорил он, – аромат твоих майских ландышей я воспринимаю, но накрученные вокруг этого восторги излишни. Оттолкнись от ландышей и нарисуй чувство. Не говори “люблю”, а покажи любовь опосредованно…” – ”Как это – опосредованно?»” – тупо спрашивала я. Он терпеливо объяснял: “Используй ландыши как образ, наполни их другим смыслом и звучанием, поработай мускулатурой стихи. Твоим строчкам не хватает воздуха и выпуклости”. Витька Скибин при этом подпустил хамскую реплику: «”Освальд Лаврентьевич, откуда в ней возьмется выпуклость? При такой плоскости и впуклости Брыксиной не светят пышные поэтические формы”. Студийцы давились смехом, я посчитала уместным обиженно взрыднуть, а Плебейский с милосердием старшего попытался разрядить ситуацию: “Разовьется! Перестанет читать Асадова и выпуклость появится”…
Всю жизнь я считаю Освальда Плебейского своим первым литературным учителем. Пушкин, Лермонтов, Есенин, другие хрестоматийные классики оставались где-то в неоспоримой отдалённости, а этот, живой и осязаемый, был понятен, доступен разумению».
«Эта смутная дорога,
Эта ясная дорога,
Берег поля,
Край отрога,
Ночь, заснеженная всклень,
Многожильный старый “газик”,
В лог сползающий полого,
Золотые капли света
Заотрожных деревень…
Дом всё ближе, ближе, ближе…
Как чиста зима ночная!
Как синё кружат над полем
Свеи звёздной высоты!
Век бы ехала, как еду,
Век бы думала, что знаю,
Как любить,
Как быть любимой
С добротой без красоты!
Эта смутная дорога,
Эта ясная дорога…
Кто там? Ёлка у отрога?
Тень подпёртого столба?
Машет варежка живая:
– Подвезите ради бога!
По щекам текут, как слёзы,
Капли талые со лба».
(Татьяна Брыксина, «Эта смутная дорога…»)
Итак, она звалась Татьяна, и дела её шли в гору: печаталась в местных и областных газетах. Первая книга «Повороты» выпущена в 1979 году Нижнее-Волжским книжным издательством. А после VII Всесоюзного совещания молодых писателей, участницей которого она была, вышла книга стихов «У огня», давшая «билет» в 1981 году в Союз писателей. Книга «Изумление» – 1986 год. Её стихи – на страницах всесоюзных журналов, в московских альманахах. Т. Брыксина переводит с грузинского языка книги Мзии Хетагури. Высшие литературные курсы, по окончанию которых, с 1985 года, Татьяна Ивановна 15 лет работала в Волгоградской писательской организации: уполномоченным Бюро пропаганды художественной литературы, директором Клуба литераторов, литературным консультантом, ответственным секретарем Волгоградского отделения Союза писателей России.
В личном багаже – почти три десятка книг, включая прозу, в которой Татьяна Ивановна оказалась даже несколько неожиданно для большинства очень сильна.
Из книги Татьяны Брыксиной «Ипостаси»:
«Многие удивились: “Брыксина написала прозу? Посмотрим-посмотрим!..”, “Хорошая книга? Не верю!”, “О себе написала? Так это как вынуть вставную челюсть изо рта и всем продемонстрировать!”, “Тоже мне – нашли прозаика!”, “Кроме Ивана Данилова и Александра Иванова никто у нас не умеет писать хорошую прозу”, “Я читал в «Крестьянском слове” и “Отчем крае” почти всю повесть Брыксиной – трогательно, но ничего особенного”, “Вы думаете, она сама написала? Наверняка Макеев руку приложил!”
Отголоски этих разговоров доходили до меня. Я не знала, кому верить. Радовалась самому факту выхода книги, тем более что оптимистов оказалось больше.
Пошли читательские письма: “Вы написали обо мне!”, “Пью, как чистую воду”, “Можно я расскажу вам свою историю?”, “Моя мама связала пуховые носочки для вашей Тани и передаёт с баночкой мёда”.
Макеев ликовал:
– А что я тебе говорил? Пиши продолжение. Без меня ты никогда бы не написала эту книгу!
Чистая правда! Без его тычков я бы, может, и не закончила “Траву под снегом” – эту трудную исповедь детства перед миром взрослых, перед будущим, где не обещано ничего. Выживешь – молодец, сгинешь – такая тебе цена. Волгоградская журналистика в лице Сергея Васильева и четырёх Татьян – Кузьминой, Давыдовой, Мельниковой и Артюшиной, – подхватила мою книгу под руки и оказала автору очень серьёзную поддержку.
Четырежды, не считая газет и журналов, книгу переиздали в Волгограде, перепечатали в Саратове, поддержали в Москве. Я получила за неё Всероссийскую литературную премию “Сталинград”, премию “Хрустальная роза Виктора Розова”, Государственную премию Волгоградской области.
“Траву под снегом” назвали моей визитной карточкой, но мне-то думалось, что прежде всего я поэт, ну, ладно – поэтесса, считая именно это самым важным в биографии.
Собрала поэтический сборник “Грустный праздник”, предполагая, что книга стихов пережмёт неожиданный успех “Травы под снегом”, затмит её. В себя как в прозаика я не верила и жанр литературной работы менять не собиралась.
Не получилось».
Вот и хорошо, что не получилось. Вот посему и ждём новых книг. Стихов и прозы.
«Он сам не знает, был иль не был –
Горит, как солнечная ветка!
А золотая капля с неба
Так редко падает, так редко.
В прохладе материнских комнат
Ожгло его небесным даром,
А он не помнит, он не помнит,
Как занялась душа пожаром.
Курцом, чубатым гармонистом
Он мог бы стать – пиши пропало!
Но на челе его пречистом
Иная метка засияла.
От бед земных не огорожен –
Он удивлён и ошарашен,
Что был простым, что был хорошим,
Да юность выпита из брашен.
Распятая на звёздных иглах,
Оставшаяся с полем схожей,
Душа спаслась, душа погибла –
И так бывает в руце Божьей».
(Татьяна Брыксина, «Поэт»)
Добавим, что Татьяна Ивановна и Василий Степанович Макеевы передали значительную часть своей домашней библиотеки в Волгоградскую ОУНБ им. М. Горького. Эти книги образуют «Коллекцию Т. И. Брыксиной», доступную для всех пользователей «Горьковки».
Александр РУВИНСКИЙ
При подготовке публикации использованы материалы ВОУНБ им. М. Горького
