«Я и есть русский театр», – сказал о себе без ложной скромности великий русский драматург Островский
«Паратов: Извините! Я виноват перед вами. Так вы не забыли меня, вы ещё... меня любите?
Лариса молчит.
Ну, скажите, будьте откровенны!
Лариса: Конечно, да. Нечего и спрашивать.
Паратов (нежно целует руку Ларисы): Благодарю вас, благодарю.
Лариса: Вам только и нужно было: вы – человек гордый.
Паратов: Уступить вас я могу, я должен по обстоятельствам; но любовь вашу уступить было бы тяжело.
Лариса: Неужели?
Паратов: Если бы вы предпочли мне кого-нибудь, вы оскорбили бы меня глубоко, и я нелегко бы простил вам это.
Лариса: А теперь?
Паратов: А теперь я во всю жизнь сохраню самое приятное воспоминание о вас, и мы расстанемся, как лучшие друзья.
Лариса: Значит, пусть женщина плачет, страдает, только бы любила вас?
Паратов: Что делать, Лариса Дмитриевна! В любви равенства нет, это уж не мной заведено. В любви приходится иногда и плакать.
Лариса: И непременно женщине?
Паратов: Уж, разумеется, не мужчине.
Лариса: Да почему?
Паратов: Очень просто; потому что если мужчина заплачет, так его бабой назовут; а эта кличка для мужчины хуже всего, что только может изобресть ум человеческий.
Лариса: Кабы любовь-то была равная с обеих сторон, так слёз-то бы не было. Бывает это когда-нибудь?
Паратов: Изредка случается. Только уж это какое-то кондитерское пирожное выходит, какое-то безэ.
Лариса: Сергей Сергеич, я сказала вам то, чего не должна была говорить; я надеюсь, что вы ж употребите во зло моей откровенности.
Паратов: Помилуйте, за кого же вы меня принимаете! Если женщина свободна, ну, тогда другой разговор... Я, Лариса Дмитриевна, человек с правилами, брак для меня дело священное. Я этого вольнодумства терпеть не могу. Позвольте узнать: ваш будущий супруг, конечно, обладает многими достоинствами?
Лариса: Нет, одним только.
Паратов: Немного.
Лариса: Зато дорогим.
Паратов: А именно?
Лариса: Он любит меня.
Паратов: Действительно дорогим; это для домашнего обихода очень хорошо».
(Александр Островский, «Бесприданница»)
«Я и есть русский театр», – сказал о себе без ложной скромности Александр Островский. Эта фраза, штрих из его биографии, общеизвестна, как известно и то, что воспринимать критику он абсолютно не был способен. Даже самые корректные замечания в свой адрес А. Н. Островский воспринимал, как говорится, в штыки. Между тем, о его творчестве велись ожесточённые споры – как при его жизни, так и позже – особенно после создания «Грозы», за которую А. Н. Островский получил почётную Уваровскую премию и был принят в ряды Российской Академии наук.
В 2023 году, 12 апреля, исполняется 200 лет со дня рождения Александра Николаевича Островского.
И, да: утверждать, что он и есть русский театр, Александр Николаевич мог без стеснения: он не только стал автором почти пяти десятков пьес, многие из которых вошли в золотой фонд мировой драматургии – А. Н. Островский вошёл в историю и как выдающийся «театральный деятель»: разработал программу обучения для драматических классов, немало сделал для защиты авторских прав драматургов и в целом отдал 40 лет жизни именно «театральной кухне».
В 1874 году было образовано Общество русских драматических писателей и оперных композиторов, бессменным председателем которого, А. Н. Островский оставался до самой смерти. Он работал в комиссии «для пересмотра законоположений по всем частям театрального управления», учреждённой в 1881 году при дирекции Императорских театров. Его усилиями воплощены в жизнь многие преобразования, улучшившие положение артистов. В 1885 году А. Н. Островский был назначен заведующим репертуарной частью московских театров и начальником Театрального училища.
Драматург Пётр Михайлович Невежин так отзывался о деятельности А. Н. Островского: «Перед нами во весь рост стоит общественный деятель, которым гордиться должна страна и имя которого, на вечные времена, станет синонимом справедливости, гуманности и борьбы за свободу».
В собственном творчестве он больше разрабатывал «приземлённые» темы русского характера, по выражению Николая Александровича Добролюбова, «отражающего “новое движение народной жизни”, и окружающей этот характер “русской обстановки”».
«Вся жизнь человеческая, – писал Виссарион Григорьевич Белинский, – состоит в столкновении и взаимном воздействии друг на друга героев, злодеев, обыкновенных характеров, ничтожных людей и глупцов… а предмет трагедии есть жизнь во всей многосложности её элементов; потому в трагедию “по праву входит и элемент комический”».
Публика в театре не прочь посмеяться: наличие комического в безусловной драме «Гроза» говорит в пользу «живучести» этой пьесы.
Следует сразу сказать: Александр Николаевич Островский не входит в скорбный список забытых или неоценённых писателей. Его драматургические произведения, в отличие от пьес, скажем, И. С. Тургенева, или даже Л. Н. Толстого, предназначены в первую очередь именно для сценического воплощения. Многие исследователи рассматривают творчество А. Н. Островского не только в разрезе истории литературы, но именно с точки зрения истории театра.
…Все могло бы быть иначе, не найди А. Н. Островский мужества пойти наперекор своему отцу, настоявшему на том, чтобы сын поступил в Московский университет на юридический факультет и держал курс именно на эту профессию. А Александр ещё и в гимназические годы «не вылезал из театра» и сам играл в драматическом кружке. В Университет то Александр Островский поступил, вот только сразу же получил репутацию неуспевающего и злостного прогульщика – до занятий ли было студенту, если театр всё больше и больше захватывал его!
Провалившего экзамен по римскому праву А. Островского в конце концов отчислили из Университета. Но его отец и тут не отступил: Александр «из под палки» пошёл работать канцеляристом в Совестной суд, затем в Коммерческий суд и в общей сложности отдал судебному производству 17 лет. А с отцом натянутые отношения так и сохранились до конца дней первого.
Однако, работа в судах дала А. Н. Островскому возможность создать большую коллекцию типажей и жизненных ситуаций – с этим уж не поспорить.
Работу в судах Александр Николаевич сочетал с литературной. Первую свою пьесу не без успеха он прочитал, у профессора славянофила, историка литературы и поэта, близкого друга Н. Гоголя, Степана Шевырева в 1847 году. То была пьеса «Семейная картина» (изначально «Картина семейного счастия»).
Дальнейшего хода произведение не получило – цензура возмутилась, узрев на страницах пьесы нелестные образы замоскворецких гулящих купцов и их легкомысленных жён. Разрешение поставить эту пьесу автор получил много лет спустя, но сам факт симпатии к пьесе со стороны С. Шевырева отметил: «Самый памятный для меня день в моей жизни 14 февраля 1847 года. С этого дня я стал считать себя русским писателем, и уже без сомнений и колебаний поверил в своё призвание».
Известность пришла к А. Н. Островскому с комедии «Несостоятельный должник», которая была переименована в «Банкрут», а впоследствии переименованная в «Свои люди – сочтёмся!». Русский поэт, переводчик, журналист, историк Николай Васильевич Берг отмечал, что слава А. Н. Островского как драматического писателя «родилась и выросла в один день».
Опубликовал пьесу журнал «Москвитянин» и А. Н. Островский сразу стал фигурой заметной: критика встретила произведение тепло, а цензура – с большой настороженностью. Московское купечество было оскорблено содержанием пьесы, в результате комедия была запрещена к постановке, а автор уволен со службы – к его облегчению. На сцене спектакль «Свои люди – сочтёмся!» увидел свет только в 1861 году. Следует отметить, что опубликованный в журнале текст был подписан инициалами не только А. Н. Островского, но и провинциального актера Дмитрия Горева-Тарасенкова. Соавторство было весьма непродолжительным, однако впоследствии нашлись «доброжелатели», обвинившие А. Н. Островского в плагиате.
Как бы там ни было, но демократии в XIX веке было побóлее, чем это было принято считать ещё совсем недавно, и высокая оценка творчества Александра Островского такими корифеями, как Николай Гоголь и Иван Гончаров открыла перед ним двери ведущих театров Российской империи. С 1853 года новые театральные сезоны в Москве и Санкт-Петербурге не обходились без премьер спектаклей по А. Н. Островскому – начиная с пьесы «Не в свои сани не садись», написанной в 1852 году, и впервые поставленной в Москве на сцене Малого театра в январе 1853 года. После чего три десятка лет кряду А. Н. Островский заслуженно пользовался статусом одного из самых востребованных театральных авторов.
«Литературе Вы принесли в дар целую библиотеку художественных произведений, для сцены создали свой особый мир. Вы один достроили здание, в основание которого положили краеугольные камни Фонвизин, Грибоедов, Гоголь. Но только после Вас мы, русские, можем с гордостью сказать: “У нас есть свой русский, национальный театр”. Он, по справедливости, должен называться: “Театр Островского”», – писал Иван Александрович Гончаров.
Более чем благосклонно к творчеству А. Н. Островского относились в России и в советскую эпоху. Советский учёный и педагог, доктор филологических наук, профессор Александр Иванович Ревякин писал: «Значение А. Н. Островского для развития отечественной драматургии и сцены, его роль в достижениях всей русской культуры неоспоримы и огромны. Им сделано для России столь же много, как Шекспиром для Англии или Мольером для Франции. Продолжая лучшие традиции русской прогрессивной и зарубежной драматургии, Островский написал 47 оригинальных пьес (не считая вторых редакций “Козьмы Минина” и “Воеводы” и семи пьес в сотрудничестве с С. А. Гедеоновым (“Василиса Мелентьева”), Н. Я. Соловьевым (“Счастливый день”, “Женитьба Белугина”, “Дикарка”, “Светит, да не греет”) и П. М. Невежиным (“Блажь”, “Старое по-новому”). Говоря словами самого Островского, это “целый народный театр”.
Ничем неизмеримая заслуга Островского как смелого новатора состоит в демократизации и расширении тематики русской драматургии. Наряду с дворянством, чиновничеством и купечеством он изображал и простых людей из бедных мещан, ремесленников и крестьян. Героями его произведений стали и представители трудовой интеллигенции (учителя, артисты).
В его пьесах о современности воссоздана широкая полоса русской жизни от 40-х и до 80-х годов XIX века. В его исторических произведениях отразилось далёкое прошлое нашей родины: начало и середина XVII века. Лишь в оригинальных пьесах Островского действует более семисот говорящих персонажей. А кроме них во многих пьесах имеются массовые сцены, в которых участвуют десятки лиц без речей. Гончаров верно сказал, что Островский “исписал всю московскую жизнь, не города Москвы, а жизнь московского, то есть великороссийского государства”».
Пожалуй, именно Н. А. Добролюбов, которого в советской стране превозносили не только как талантливого критика, но и, в первую, пожалуй, очередь как «революционного демократа», «обеспечил» «зелёную улицу» произведениям А. Н. Островского в «красной России» XX века.
«В отношении Островского ещё в недрах радикально-демократической критики была сформулирована идеологема, сохранившая своё влияние до сих пор. Это пресловутое “тёмное царство”. Жизнь этой идеологеме дал Н. А. Добролюбов в статье “Тёмное царство” (1859), опубликованной в “Современнике” в № 7, за год до появления “Грозы” (1860) А. Н. Островского. Героев Островского он оценивал сквозь призму этой идеологемы, а значение драматурга связывал с искусством обличителя “обитателей” “тёмного царства”», – пишет в своей монографии «”Непрочитанный” А. Н. Островский: “поэзия предания” в плену “темного царства” революционно-демократической публицистики» современный литературовед Галина Владимировна Мосалева, доктор филологических наук, профессор Удмуртскго государственного университета.
Такой штрих: «Почта СССР» выпускала марки и конверты с портретом А. Н. Островского не однажды, а подобной чести удостаивались далеко не все классики.
Обласкан был А. Н. Островский и государственной властью при своей жизни. В 1863 году драматург был награждён за пьесу «Гроза» Уваровской премией и избран членом-корреспондентом Петербургской академии наук. В 1883 году император Александр III пожаловал ему ежегодную пенсию в 3 тыс. рублей (хотя, по воспоминаниям современников и утверждениям исследователей, материальные трудности А. Н. Островский испытывал всегда, несмотря и на замечательные сборы со спектаклей по его произведениям).
И когда А. Н. Островский в 1886 году скончался в своём костромском имении Щелыково, Александр III пожаловал 3 тыс. рублей на погребение, а вдове, нераздельно с двумя детьми, назначил пенсию, также в размере 3 тыс. рублей, а на воспитание трёх сыновей и дочери – ещё 2 тыс. 400 рублей в год.
Материальные эти выкладки приводятся лишь для того, чтобы лишний раз сказать, что талант А. Н. Островского был признан при его жизни в полной мере.
А уж позже – и подавно. Чего стоит , например, только тот факт, что произведения А. Н. Островского были экранизированы около 50 раз, причём первая экранизация состоялась более 100 лет назад, в 1911 году.
При подготовке публикации использованы материалы ВОУНБ им. М. Горького
Лариса молчит.
Ну, скажите, будьте откровенны!
Лариса: Конечно, да. Нечего и спрашивать.
Паратов (нежно целует руку Ларисы): Благодарю вас, благодарю.
Лариса: Вам только и нужно было: вы – человек гордый.
Паратов: Уступить вас я могу, я должен по обстоятельствам; но любовь вашу уступить было бы тяжело.
Лариса: Неужели?
Паратов: Если бы вы предпочли мне кого-нибудь, вы оскорбили бы меня глубоко, и я нелегко бы простил вам это.
Лариса: А теперь?
Паратов: А теперь я во всю жизнь сохраню самое приятное воспоминание о вас, и мы расстанемся, как лучшие друзья.
Лариса: Значит, пусть женщина плачет, страдает, только бы любила вас?
Паратов: Что делать, Лариса Дмитриевна! В любви равенства нет, это уж не мной заведено. В любви приходится иногда и плакать.
Лариса: И непременно женщине?
Паратов: Уж, разумеется, не мужчине.
Лариса: Да почему?
Паратов: Очень просто; потому что если мужчина заплачет, так его бабой назовут; а эта кличка для мужчины хуже всего, что только может изобресть ум человеческий.
Лариса: Кабы любовь-то была равная с обеих сторон, так слёз-то бы не было. Бывает это когда-нибудь?
Паратов: Изредка случается. Только уж это какое-то кондитерское пирожное выходит, какое-то безэ.
Лариса: Сергей Сергеич, я сказала вам то, чего не должна была говорить; я надеюсь, что вы ж употребите во зло моей откровенности.
Паратов: Помилуйте, за кого же вы меня принимаете! Если женщина свободна, ну, тогда другой разговор... Я, Лариса Дмитриевна, человек с правилами, брак для меня дело священное. Я этого вольнодумства терпеть не могу. Позвольте узнать: ваш будущий супруг, конечно, обладает многими достоинствами?
Лариса: Нет, одним только.
Паратов: Немного.
Лариса: Зато дорогим.
Паратов: А именно?
Лариса: Он любит меня.
Паратов: Действительно дорогим; это для домашнего обихода очень хорошо».
(Александр Островский, «Бесприданница»)
«Я и есть русский театр», – сказал о себе без ложной скромности Александр Островский. Эта фраза, штрих из его биографии, общеизвестна, как известно и то, что воспринимать критику он абсолютно не был способен. Даже самые корректные замечания в свой адрес А. Н. Островский воспринимал, как говорится, в штыки. Между тем, о его творчестве велись ожесточённые споры – как при его жизни, так и позже – особенно после создания «Грозы», за которую А. Н. Островский получил почётную Уваровскую премию и был принят в ряды Российской Академии наук.
В 2023 году, 12 апреля, исполняется 200 лет со дня рождения Александра Николаевича Островского.
И, да: утверждать, что он и есть русский театр, Александр Николаевич мог без стеснения: он не только стал автором почти пяти десятков пьес, многие из которых вошли в золотой фонд мировой драматургии – А. Н. Островский вошёл в историю и как выдающийся «театральный деятель»: разработал программу обучения для драматических классов, немало сделал для защиты авторских прав драматургов и в целом отдал 40 лет жизни именно «театральной кухне».
В 1874 году было образовано Общество русских драматических писателей и оперных композиторов, бессменным председателем которого, А. Н. Островский оставался до самой смерти. Он работал в комиссии «для пересмотра законоположений по всем частям театрального управления», учреждённой в 1881 году при дирекции Императорских театров. Его усилиями воплощены в жизнь многие преобразования, улучшившие положение артистов. В 1885 году А. Н. Островский был назначен заведующим репертуарной частью московских театров и начальником Театрального училища.
Драматург Пётр Михайлович Невежин так отзывался о деятельности А. Н. Островского: «Перед нами во весь рост стоит общественный деятель, которым гордиться должна страна и имя которого, на вечные времена, станет синонимом справедливости, гуманности и борьбы за свободу».
В собственном творчестве он больше разрабатывал «приземлённые» темы русского характера, по выражению Николая Александровича Добролюбова, «отражающего “новое движение народной жизни”, и окружающей этот характер “русской обстановки”».
«Вся жизнь человеческая, – писал Виссарион Григорьевич Белинский, – состоит в столкновении и взаимном воздействии друг на друга героев, злодеев, обыкновенных характеров, ничтожных людей и глупцов… а предмет трагедии есть жизнь во всей многосложности её элементов; потому в трагедию “по праву входит и элемент комический”».
Публика в театре не прочь посмеяться: наличие комического в безусловной драме «Гроза» говорит в пользу «живучести» этой пьесы.
Следует сразу сказать: Александр Николаевич Островский не входит в скорбный список забытых или неоценённых писателей. Его драматургические произведения, в отличие от пьес, скажем, И. С. Тургенева, или даже Л. Н. Толстого, предназначены в первую очередь именно для сценического воплощения. Многие исследователи рассматривают творчество А. Н. Островского не только в разрезе истории литературы, но именно с точки зрения истории театра.
…Все могло бы быть иначе, не найди А. Н. Островский мужества пойти наперекор своему отцу, настоявшему на том, чтобы сын поступил в Московский университет на юридический факультет и держал курс именно на эту профессию. А Александр ещё и в гимназические годы «не вылезал из театра» и сам играл в драматическом кружке. В Университет то Александр Островский поступил, вот только сразу же получил репутацию неуспевающего и злостного прогульщика – до занятий ли было студенту, если театр всё больше и больше захватывал его!
Провалившего экзамен по римскому праву А. Островского в конце концов отчислили из Университета. Но его отец и тут не отступил: Александр «из под палки» пошёл работать канцеляристом в Совестной суд, затем в Коммерческий суд и в общей сложности отдал судебному производству 17 лет. А с отцом натянутые отношения так и сохранились до конца дней первого.
Однако, работа в судах дала А. Н. Островскому возможность создать большую коллекцию типажей и жизненных ситуаций – с этим уж не поспорить.
Работу в судах Александр Николаевич сочетал с литературной. Первую свою пьесу не без успеха он прочитал, у профессора славянофила, историка литературы и поэта, близкого друга Н. Гоголя, Степана Шевырева в 1847 году. То была пьеса «Семейная картина» (изначально «Картина семейного счастия»).
Дальнейшего хода произведение не получило – цензура возмутилась, узрев на страницах пьесы нелестные образы замоскворецких гулящих купцов и их легкомысленных жён. Разрешение поставить эту пьесу автор получил много лет спустя, но сам факт симпатии к пьесе со стороны С. Шевырева отметил: «Самый памятный для меня день в моей жизни 14 февраля 1847 года. С этого дня я стал считать себя русским писателем, и уже без сомнений и колебаний поверил в своё призвание».
Известность пришла к А. Н. Островскому с комедии «Несостоятельный должник», которая была переименована в «Банкрут», а впоследствии переименованная в «Свои люди – сочтёмся!». Русский поэт, переводчик, журналист, историк Николай Васильевич Берг отмечал, что слава А. Н. Островского как драматического писателя «родилась и выросла в один день».
Опубликовал пьесу журнал «Москвитянин» и А. Н. Островский сразу стал фигурой заметной: критика встретила произведение тепло, а цензура – с большой настороженностью. Московское купечество было оскорблено содержанием пьесы, в результате комедия была запрещена к постановке, а автор уволен со службы – к его облегчению. На сцене спектакль «Свои люди – сочтёмся!» увидел свет только в 1861 году. Следует отметить, что опубликованный в журнале текст был подписан инициалами не только А. Н. Островского, но и провинциального актера Дмитрия Горева-Тарасенкова. Соавторство было весьма непродолжительным, однако впоследствии нашлись «доброжелатели», обвинившие А. Н. Островского в плагиате.
Как бы там ни было, но демократии в XIX веке было побóлее, чем это было принято считать ещё совсем недавно, и высокая оценка творчества Александра Островского такими корифеями, как Николай Гоголь и Иван Гончаров открыла перед ним двери ведущих театров Российской империи. С 1853 года новые театральные сезоны в Москве и Санкт-Петербурге не обходились без премьер спектаклей по А. Н. Островскому – начиная с пьесы «Не в свои сани не садись», написанной в 1852 году, и впервые поставленной в Москве на сцене Малого театра в январе 1853 года. После чего три десятка лет кряду А. Н. Островский заслуженно пользовался статусом одного из самых востребованных театральных авторов.
«Литературе Вы принесли в дар целую библиотеку художественных произведений, для сцены создали свой особый мир. Вы один достроили здание, в основание которого положили краеугольные камни Фонвизин, Грибоедов, Гоголь. Но только после Вас мы, русские, можем с гордостью сказать: “У нас есть свой русский, национальный театр”. Он, по справедливости, должен называться: “Театр Островского”», – писал Иван Александрович Гончаров.
Более чем благосклонно к творчеству А. Н. Островского относились в России и в советскую эпоху. Советский учёный и педагог, доктор филологических наук, профессор Александр Иванович Ревякин писал: «Значение А. Н. Островского для развития отечественной драматургии и сцены, его роль в достижениях всей русской культуры неоспоримы и огромны. Им сделано для России столь же много, как Шекспиром для Англии или Мольером для Франции. Продолжая лучшие традиции русской прогрессивной и зарубежной драматургии, Островский написал 47 оригинальных пьес (не считая вторых редакций “Козьмы Минина” и “Воеводы” и семи пьес в сотрудничестве с С. А. Гедеоновым (“Василиса Мелентьева”), Н. Я. Соловьевым (“Счастливый день”, “Женитьба Белугина”, “Дикарка”, “Светит, да не греет”) и П. М. Невежиным (“Блажь”, “Старое по-новому”). Говоря словами самого Островского, это “целый народный театр”.
Ничем неизмеримая заслуга Островского как смелого новатора состоит в демократизации и расширении тематики русской драматургии. Наряду с дворянством, чиновничеством и купечеством он изображал и простых людей из бедных мещан, ремесленников и крестьян. Героями его произведений стали и представители трудовой интеллигенции (учителя, артисты).
В его пьесах о современности воссоздана широкая полоса русской жизни от 40-х и до 80-х годов XIX века. В его исторических произведениях отразилось далёкое прошлое нашей родины: начало и середина XVII века. Лишь в оригинальных пьесах Островского действует более семисот говорящих персонажей. А кроме них во многих пьесах имеются массовые сцены, в которых участвуют десятки лиц без речей. Гончаров верно сказал, что Островский “исписал всю московскую жизнь, не города Москвы, а жизнь московского, то есть великороссийского государства”».
Пожалуй, именно Н. А. Добролюбов, которого в советской стране превозносили не только как талантливого критика, но и, в первую, пожалуй, очередь как «революционного демократа», «обеспечил» «зелёную улицу» произведениям А. Н. Островского в «красной России» XX века.
«В отношении Островского ещё в недрах радикально-демократической критики была сформулирована идеологема, сохранившая своё влияние до сих пор. Это пресловутое “тёмное царство”. Жизнь этой идеологеме дал Н. А. Добролюбов в статье “Тёмное царство” (1859), опубликованной в “Современнике” в № 7, за год до появления “Грозы” (1860) А. Н. Островского. Героев Островского он оценивал сквозь призму этой идеологемы, а значение драматурга связывал с искусством обличителя “обитателей” “тёмного царства”», – пишет в своей монографии «”Непрочитанный” А. Н. Островский: “поэзия предания” в плену “темного царства” революционно-демократической публицистики» современный литературовед Галина Владимировна Мосалева, доктор филологических наук, профессор Удмуртскго государственного университета.
Такой штрих: «Почта СССР» выпускала марки и конверты с портретом А. Н. Островского не однажды, а подобной чести удостаивались далеко не все классики.
Обласкан был А. Н. Островский и государственной властью при своей жизни. В 1863 году драматург был награждён за пьесу «Гроза» Уваровской премией и избран членом-корреспондентом Петербургской академии наук. В 1883 году император Александр III пожаловал ему ежегодную пенсию в 3 тыс. рублей (хотя, по воспоминаниям современников и утверждениям исследователей, материальные трудности А. Н. Островский испытывал всегда, несмотря и на замечательные сборы со спектаклей по его произведениям).
И когда А. Н. Островский в 1886 году скончался в своём костромском имении Щелыково, Александр III пожаловал 3 тыс. рублей на погребение, а вдове, нераздельно с двумя детьми, назначил пенсию, также в размере 3 тыс. рублей, а на воспитание трёх сыновей и дочери – ещё 2 тыс. 400 рублей в год.
Материальные эти выкладки приводятся лишь для того, чтобы лишний раз сказать, что талант А. Н. Островского был признан при его жизни в полной мере.
А уж позже – и подавно. Чего стоит , например, только тот факт, что произведения А. Н. Островского были экранизированы около 50 раз, причём первая экранизация состоялась более 100 лет назад, в 1911 году.
При подготовке публикации использованы материалы ВОУНБ им. М. Горького
