Владимир Дудинцев врагом системы себя не считал, и был огорчён, когда его начали клеймить за «предательство, клевету и очернительство»...
«Они прошли под аркой и оказались среди нескольких по-городскому плотно согнанных в один двор семиэтажных зданий, похожих на казармы. В одном из этих одинаковых домов, на четвертом этаже, и жила в двухкомнатной квартире Елена Владимировна со своей седой маленькой бабушкой.
Они добрых два часа пили чай, сидя за большим столом вокруг старинного, отлитого из олова и посеребрённого чайника, качающегося в ажурной оловянной и посеребренной подставке. Говорили всяческую чепуху и смеялись. Иногда Фёдор Иванович ловил на себе изучающий взгляд бабушки и думал: “Когда уйду, они будут говорить обо мне”, – и от этого ему становилось ещё легче и веселей.
А когда с чаем было покончено, Елена Владимировна поманила его в другую комнату. Здесь была чистенькая постель под бледным пикейным покрывалом, а у стены стояли два тёмных шкафа. Елена Владимировна, взяв его сзади за оба локтя, начала подталкивать к одному из них. Подвела и вдруг раскрыла дверцы. Яркий жёлто-голубоватый свет хлынул оттуда со всех полок. В шкафу в картонных подставках стояли десятки пробирок – из таких два дня назад Федор Иванович пил кофе в кабинете профессора Хейфеца. Они искрились и переливались, как огни в хрустальной люстре. Каждая пробирка была заткнута ваткой, и во всех кипела жизнь – там летали, скакали и сталкивались маленькие, как просяные зернышки, мушки. Дрозофилы.
“Касьян был прав, – растерянно подумал Фёдор Иванович, – у них здесь самое настоящее кубло, и я его прохлопал. Но с какой стати я должен забираться с ревизией в частную квартиру, под черепную коробку этих людей? Пусть разводят своих дрозофил, если хотят…”
Но был краткий миг – он, должно быть, шарахнулся от этих дрозофил, как Мартин Лютер, увидевший за окном своей кельи дьявола… Лихорадочное веселье вдруг овладело Еленой Владимировной.
– Все-таки устояли! Я думала, броситесь бежать. Можно подойти ещё ближе. Теперь поняли, откуда тогда, у Хейфеца в кабинете, появилась дрозофила? Вот они! Прославленные в докладах академиков и даже государственных деятелей мушки! Видите, в разных пробирках разные мушки. Мутации. Когда привыкните к этому зрелищу, подумайте вот над чем. Я хочу вам подарить одну такую пробирочку с мушками, чтобы вы у себя дома провели с ними эксперимент. Хоть вы и придерживаетесь других взглядов… Придерживаетесь вы других взглядов? – она заглянула ему в лицо. – Хоть вы и твёрдый единомышленник академика Рядно… Вы единомышленник академика Рядно?
– Не по всем пунктам…
– Тем более. Вам ведь надо знать, на чем строит свои домыслы семейство Капулетти. Опыт продлится двадцать пять дней.
– Я же уеду…
– Ах, да… Я почему-то была уверена, что вы никуда не уедете и останетесь здесь навсегда. Ну всё равно. Увезёте с собой, и будет вам память о нашем… Об этой ревизии.
И она, выбрав в шкафу две пробирки, капнула на каждую ватку, сидящую в горловине, из плоского флакона. Остро запахло эфиром. Все население пробирок мгновенно уснуло. Высыпав мушек на две бумажки, Елена Владимировна спичкой отсчитала десять мушек и ссыпала в пустую пробирку.
– Видите, какие у них бесхитростные мордашки. Не умеют притворяться, – сказала она, заткнув пробирку ватой, глядя на неё и хорошея. – За это их и не любят.
– Пожалуй, надо взять, – проговорил он. – Я давно подумывал…
– Пять красноглазых – самки, пять бескрылых – самцы. Это будет чистый эксперимент, исключающий всякую возможность подтасовки во имя святой идеи, – она засунула пробирку в карман его ковбойки. – Кормить не надо – на дне пробирки кисель.
И он унёс этих мушек к себе и, смущенно оглянувшись на Цвяха, поставил пробирку в стакан на подоконнике и закрыл бумажкой – так, чтобы глядя из комнаты, нельзя было понять, что в ней находится».
(Владимир Дудинцев, «Белые одежды»)
Буквально с десяток дней назад, когда отмечалось 90-летие со дня рождения Евгения Евтушенко, немало вспоминалось о том, что этот молодой и перспективный поэт так и не завершил учёбу в Литературном институте им. А. М. Горького. По причине исключения оттуда за «дисциплинарные взыскания». Молва, окружавшая эпатажного Е. Евтушенко всю жизнь, к нашему времени стала официальной легендой, если только такое сочетание допустимо: молодому поэту не простили заступничество за роман Владимира Дудинцева «Не хлебом единым».
Со дня рождения писателя Владимира Дмитриевича Дудинцева 29 июля 2023 года исполняется 105 лет.
Владимир Дудинцев родился в городе Купянске Харьковской области. Писать Володя Дудинцев начал рано, и, как отмечали друзья и педагоги, у него это неплохо получалось. Не только писать, но и печататься В. Дудинцев начал ещё в первой половине 1930-х годов. Его стихи охотно принимали различные периодические издания. Отчим творческие порывы мальчика уважал. А заняв третье место в Конкурсе им. XVII партсъезда за лучшее литературное произведение, пятнадцатилетний Владимир принял твёрдое решение посвятить свою жизнь литературе.
Но, когда пришло время, он поступил в Московский юридический институт, который закончил вполне благополучно в 1940 году. Что было, в общем-то, почти удивительно – да, нет, учился-то он хорошо, вот только являлся сыном казнённого красными штабс-капитана царской армии, дворянина. Да и мать будущего писателя в кухарках не ходила: была артисткой оперетты. Во второй половине 1930-х годов и этого было достаточным, чтобы не сносить головы. Но голову свою Владимир Дудинцев нёс гордо, а ещё носил он фамилию и отчество отчима, землемера по профессии.
Когда можно стало, Владимир Дудинцев при каждом удобном случае сообщал, что родного отца его – погубили красные, расстреляли. В автобиографической повести «Между двумя романами» писатель рассказал, ссылаясь на мать, что красный командир и на неё наставлял винтовку, а он сам, малютка Володя Дудинцев, в то время находился на руках у родительницы. И бабушка его тут же стояла. И что красный нелюдь бабушку застрелил сразу, но другой красный товарищ отговорил убийцу стрелять в женщину с ребёнком. Так, мол, он, Володя Дудинцев, и жив остался.
Выживать В. Дудинцеву приходилось ещё не раз: Великую Отечественную войну он прошёл, как говорится, от звонка до звонка. Сначала офицером-артиллеристом, а потом командиром пехотной роты. Получил четыре ранения в боях под Ленинградом, в том числе и тяжёлое. После госпиталя служил в военной прокуратуре в Сибири до демобилизации в 1945 году.
Вернулся в Москву. Фронтовик с высшим юридическим образованием, он не стал работать по специальности, устроился корреспондентом в «Комсомольскую правду». Ездил по горам и весям, писал о советских людях и набирал материал для будущей прозы – мысль посвятить себя литературному труду не оставляла его.
В отличие от многих писателей-фронтовиков, он не стал торить дорогу в литературу военными повествованиями. В 1952 году у него вышел сборник рассказов «У семи богатырей». В образах богатырей вывел В. Дудинцев людей труда – старого взрывника Прокопия Снарского, машиниста экскаватора Тимофея Теренина, колхозника Бейшеке Тоичулукова, тракториста Гусева, бригадира плавильщиков Илью, колхозного механика Лёшу… Словом, вполне в духе времени получилась книжка. В год смерти вождя всех народов вышла у В. Дудинцева ещё одна вещь – повесть с вполне говорящим названием «На своём месте».
Но уже в 1956 году в журнале «Новый мир» был опубликован роман В. Дудинцева «Не хлебом единым». Позже немецкий славист, литературовед и переводчик Вольфганг Казак скажет: «Этот роман выделяется не художественными достоинствами, а открытым изображением разрыва, существовавшего в СССР между изолированным правящим слоем и народом».
Писатель, журналист, фотограф Борис Велицын вспоминал, что новый роман В. Дудинцева в Москве читали все, и запоем – произведение произвело эффект разорвавшейся бомбы. Забальзамированное тело вождя ещё покоилось в «Мавзолее В. И. Ленина и И. В. Сталина», а роман об изобретателе, проигравшем борьбу с засильем советского чиновничества и бюрократией, на московских кухнях называли смелым выпадом против системы.
Тот же Б. Велицын назвал В. Дудинцева первым диссидентом, проторившим дорогу, по которой затем, ступая нелегко, но с триумфом, прошли многие другие. Сам В. Дудинцев врагом системы себя не считал, и был огорчён, когда его начали клеймить за «предательство, клевету и очернительство». Клеймили основательно, несмотря даже на то, что Никита Хрущев признался, что прочитал роман не без интереса. А молодой Е. Евтушенко тогда-то и положил в свою копилку Большого Заступника и первую тяжеловесную монету: выступил в защиту романа «Не хлебом единым».
А В. Дудинцева, если и не заклевали, то «перекрыли кислород» основательно. К тому же, предательство его вчерашних друзей, которые теперь публично отзывались о нём как о «чужеродном элементе», подкосило и здоровье писателя. Говорят, он упал в обморок на расширенном Пленуме писателей СССР, где его клеймили и поносили.
Несколько десятков лет В. Дудинцева не издавали и не печатали – на родине. Зато на Западе роман «Не хлебом единым» быстренько экранизировали. Писатель бедствовал, хотя всегда находились преданные почитатели, которые приходили ему на выручку. Он не сидел, сложа руки, и написал роман «Белые одежды», разоблачающий сталинского выдвиженца псевдоакадемика Т. Лысенко, выступавшего против «буржуазной науки – генетики».
Роман этот пролежал «в столе» тридцать лет. В названии рукописи атеист В. Дудинцев использовал слова из «Откровения Иоанна Богослова», вложенные в уста одного из героев произведения: «Сии, облечённые в белые одежды, – кто они и откуда пришли? Они пришли от великой скорби».
В перестроечные годы, спровоцировавшие новый всплеск антисталинизма, В. Дудинцев быстро оказался «на коне». Роман «Белые одежды» не просто увидел свет в 1987 году в журнале «Нева», потом в 1988 году был напечатан в «Роман-газете», а в тот же год был растиражирован многими издательствами. В том же 1988 году роман был отмечен Государственной премией СССР. Поскольку читательский интерес к теме на перестроечной волне не спадал, роман «Белые одежды» продолжил «триумфальное шествие» по издательствам и в 1989 году. На этой же волне воскрес интерес и к роману «Не хлебом единым».
В 1992 году Леонид Григорьевич Белозорович снял на киностудии «Беларусьфильм» многосерийный телевизионный фильм «Белые одежды». Нельзя, пожалуй, сказать, что семисерийная лента вызвала большой резонанс – наследники СССР уже «наелись» темой. Тем не менее, уже через годы после кончины В. Дудинцева, в 2005 году Станислав Говорухин экранизировал роман «Не хлебом единым». Этот фильм завоевал не только зрительское внимание, но и несколько престижных кинонаград.
Сам Владимир Дудинцев, окрылённый «снятием опалы», приступил к созданию нового романа «Дитя», с автобиографическими деталями. Однако здоровье писателя не позволило этим планам реализоваться. Он перенёс инсульт, практически лишивший его речи, долго восстанавливался после этого на подмосковной даче в окружении родных. Не дожив недели до своего 80-летия, Владимир Дмитриевич Дудинцев скончался 22 июля 1998 года.
Последнее произведение Владимира Дудинцева, вышедшее уже после смерти писателя, это документальная автобиографическая повесть «Между двумя романами», опубликованная в 2000 году его семьей.
При подготовке публикации использованы материалы ВОУНБ им. М. Горького
