«Мне можно без очереди – я поэтесса!..»

«Через день после того, как секретарша оповестила всех членов большого бредлама о том, что им необходимо явиться на совещание, большой бредлам собрался в кабинете у господина Спрутса за большим круглым столом, и господин Спрутс сделал сообщение о причинах столь экстренного заседания. Узнав, какая беда им грозит в связи с появлением гигантских растений, члены бредлама пришли в волнение и все, как один, присоединились к предложению господина Спрутса, который сказал, что всё дело с гигантскими растениями необходимо убить в зародыше, то есть ещё до того, как оно разовьётся в полную силу.

После господина Спрутса выступил мебельный фабрикант и владелец лесопильных заводов Дубе, который прославился тем, что у него была тяжёлая, словно вытесанная из дубового чурбака, голова, туго вертевшаяся из стороны в сторону и с трудом наклонявшаяся, когда ему требовалось посмотреть вниз. Коротышек с подобного рода головами среди лунатиков принято называть дуботолками. Господин Дубе сказал, что у него имеются две очень способные и даже талантливые, в своём роде, личности (именно так господин Дубе и выразился), которые могут взяться за это дельце и в два счёта уберут с дороги Мигу и Жулио, а заодно и Незнайку с Козликом.

– Они, то есть, кокнут их, не говоря худого слова, где-нибудь в тёмном углу за небольшое вознаграждение, или, если сказать проще, убьют, пояснил свою мысль господин Дубе.

Господин Спрутс сказал, что господин Дубе, видимо, его не понял, так как, говоря о том, что дело надо убить в зародыше, он вовсе не подразумевал, что кого-либо следует убить в буквальном смысле этого слова.

– Подобного рода методы в данном случае не годятся, – сказал господин Спрутс. – Поскольку дело уже получило широкую огласку, интерес к гигантским растениям лишь возрастёт, если кто-нибудь расправится с Мигой и Жулио столь энергичным способом. Это может заставить владельцев гигантских акций добиваться ускорения доставки семян с поверхности Луны, и из всех наших усилий не выйдет никакого толка. Убить нужно самую мысль о существовании гигантских растений, то есть сделать так, чтобы никто больше не верил в существование этих фантастических семян, а этого можно добиться, если Мига и Жулио сбегут с вырученными от продажи акций деньгами.

– Почему же они до сих пор не сбежали? Разве им самим интересно, чтоб у нас появились эти дурацкие семена? – задал вопрос капиталист Тупс.

Капиталиста Тупса никак нельзя было причислить к тем коротышкам, которых принято называть дуботолками, так как голова у него была вполне благообразная и свободно вертелась в любую сторону, однако ж соображал он, по всей видимости, так же туго, как и господин Дубе.

– Думаю, что эти Мига и Жулио – два очень больших хитреца, – ответил господин Спрутс. – Они понимают, что всем нам было бы чрезвычайно выгодно, если бы они убрались отсюда куда-нибудь подальше со своими жульническими гигантскими семенами, и поэтому требуют с нас три миллиона.

– Три миллиона чего? – спросил, вскакивая со своего места, консервный фабрикант Скрягинс.

Этот Скрягинс был очень жёлтый и очень худой коротышка, всем своим видом напоминавший сухую воблу. Глаза у него были такие же тусклые и потухшие, как у уснувшей рыбы, и оживлялись, только когда разговор заходил о деньгах. Вот и теперь, как только Скрягинс услышал слова "три миллиона", в глазах его засветились беспокойные огоньки и он подскочил с такой живостью, словно его кто-нибудь неожиданно ткнул сзади шилом.

– Ну, чего три миллиона! – нетерпеливо ответил Спрутс. – Конечно, не три миллиона старых галош, а три миллиона фертингов.

– Ах так! – воскликнул господин Скрягинс, словно только теперь понял, о чём шла речь. – Значит, три миллиона фертингов должны дать мы им?

– Совершенно верно, – подтвердил господин Спрутс. – Мы им.

– А не они нам?

– Нет, нет. Не они нам, а мы им.

– Тогда это для нас невыгодно, – заявил Скрягинс. – Если бы три миллиона дали они нам, это было бы выгодно, а если мы им – невыгодно.

– За что же они стали бы давать нам три миллиона? – возразил господин Спрутс.

– Это верно, что не за что.

Глаза Скрягинса снова потухли. Он сел на своё место, но тут же снова вскочил, энергично затряс головой и сказал:

– Но тем не менее это... это страшно невыгодно!»

(Николай Носов, «Незнайка на Луне»)

«…У нас в доме стали непостижимым образом пропадать я портиться электроприборы. Рефлекторные нагреватели валялись в чулане с вывернутыми керамическими головками. Почти все штепселя и выключатели были сломаны или, во всяком случае, разобраны до последнего винтика. Электрические лампочки исчезали буквально на глазах.

Несколько раз я наступил на разлитую ртуть, которая каталась из-под моих башмаков тысячами мельчайших шариков, скользких и твёрдых, как алмаз. Все термометры в доме были разбиты, а их жалкие остатки обнаружены в мусорном ведре.

Можно было подумать, что в доме поселился злой дух, который задался целью лишить нас света, тепла и первой медицинской помощи. Затем наступила очередь коробок и ящиков. Все они были непостижимым образом исковерканы и истреблены в течение нескольких дней.

К ужасу, я заметил, что злой дух уже начал подбираться к ящикам моего письменного стола, так как один из них был выдвинут и носил на себе следы пилы-ножовки и стамески.

Одним словом, мы оказались на грани катастрофы.

– Я не понимаю, что происходит! – воскликнула моя жена. – Кто это делает?

– Павлик, конечно, – невозмутимо сказала дочь Женя, пожимая плечами.

– Что-что, – не понял я.

– Инкубатор! – отчеканила Женя.– Чтобы в искусственных условиях выводить цыплят, – пояснила она тоном глубокого превосходства.

– Боже мой! – простонала жена.– Мы пропали!

– Как это ему взбрело в голову?

– Как! Вы не читали Носова. А ещё взрослые! – сказала Женя, глядя на нас с нескрываемым сожалением.– Не читали «Весёлую семейку»?»

(Валентин Катаев)

В 2023 году, 23 ноября, исполняется 115 лет со дня рождения Николая Николаевича Носова – автора замечательных, не устаревающих произведений для детей, в том числе знаменитой трилогии о похождениях Незнайки и его друзей.

«Отцом» Незнайки, – того, которого знает любой гражданин нашей страны, который ходит в жёлтых штанах, носит зелёный галстук и голубую шляпу – Николая Носова можно называть с полным на то основанием. Хотя, всё же, отметим: Незнайкой звали одного из четырёх десятков брауни, которых создал в начале 1880-х годах канадский художник-иллюстратор, писатель и поэт Палмер Кокс. Сказочные существа брауни, появившиеся в комиксах, публиковавшихся в ряде журналов, приобрели чрезвычайную популярность. И легко преодолели границы между государствами. И даже океан не стал для этого помехой: издатели из петербургского «Товарищества М. О. Вольфа», оценив канадские комиксы, взяли их, как говорится, в оборот. В 1887 году в России, в иллюстрированном журнале для детей «Задушевное слово» был напечатан текст Анны Хвольсон (Анна Борисовна Душкина, сноха российского востоковеда Даниила Авраамовича Хвольсона) под названием «Мальчик с пальчик, девочка с ноготок» и с рисунками самого Палмера Кокса. Одним из героев сказки был персонаж с придуманным Анной Хвольсон именем – Мурзилка. Она придумала героям Кокса новые имена и сочинила истории о приключениях этих героев – эльфов-малюток и стала известной. Во многом благодаря хорошей рекламе, приключения канадско-русских «малюток» разрослись в целый ряд изданий, выходивших, в том числе, и после Октябрьской революции. Так, в 1927 году в Одессе тиражом 5000 экземпляров была издана книга «Новый дневник Мурзилки. Кругосветное путешествие лилипутиков», где также были использованы рисунки П. Кокса; издателем и автором текста к книге был указан некий Л. Евгеньев. В 1929 году напечатан дополнительный тираж. В книге имеется даже глава «В Москве», в которой герои осматривают мавзолей Ленина и детский дом с ленинским уголком.

К слову, имя Незнайка можно встретить и в народных сказках, записанных Александром Афанасьевым. Есть и пословица «Незнайка на печке лежит, а Знайка далеко бежит». 

Но мы отвлеклись.

До создания «Незнайки» Николай Носов был уже известным писателем и лауреатом Сталинской премии, присужденной за повесть «Витя Малеев в школе и дома». Написанную, к слову, по социальному заказу Министерства просвещения РСФСР и Отдела школ ЦК ВКП(б). Это раз.

Два. До начала Великой Отечественной войны Николай Носов не помышлял о карьере профессионального писателя.

Первые короткие рассказы Николая Носова были опубликованы в конце 1930-х годов, преимущественно, в журнале для детей «Мурзилка», но автор полагал сей факт случайностью, а свои истории сочинял для собственного сына. Это три.

…Будущий писатель родился в Киеве, в семье артиста эстрады. В семье было четверо детей, и глава был вынужден подрабатывать грузчиком. Однако с детства маленький Коля очень любил бывать на выступлениях отца и мечтал стал великим артистом.

Через два года после рождения Николая семейство переехало в небольшой город Ирпень. Здесь Николай начал учебу в гимназии, а мечты о карьере артиста приобрели более конкретные черты: мальчик начал осваивать скрипку. Быстро остыл к инструменту. осознав, что что-то не получается. И не с меньшим жаром брался за иные занятия: фотография (кстати, в 18 лет писатель самостоятельно сконструировал рабочий фотоаппарат, который делал неплохие снимки), шахматы, электротехника, радиотехника. В гимназии также выпускал рукописную газету, показав себя неплохим автором и редактором.

Беспечные школьные годы были омрачены откровенной бедностью семьи. С 14 лет Николай начал подрабатывать. После революции гимназию перепрофилировали в школу-«семилетку», и подросток, получив аттестат, брался за различную работу – продавал газеты, косил траву, копал траншеи. В годы Гражданской войны вся его семья переболела тифом, причём тяжелее всего болезнь проистекала у Николая – родные даже почти смирились, что он не выживет. Николай выздоровел . Поступил в вечернюю школу, где учился «на химика», одновременно с этим работая на Ирпенском кирпичном заводе. Парень готовился к поступлению в политехнический вуз. По одной из версий, поступить туда он не сумел, по другой – вдруг передумал сам. В 19 лет Николай Носов поступил в Киевский художественный институт. Увлекшись кинематографом, в 1929 году перебрался в Москву и поступил во ВГИК (в то время – Кинотехникум, с 1930 года – ГИК). По окончании института Н. Носов в течение 20 лет – режиссёр-постановщик мультфильмов и учебных фильмов.

Николай Носов был женат, в 1931 году у пары родился сын Пётр. Однако брак распался, Н. Н. Носов женился повторно в конце 1930-х годов, а во время Великой Отечественной войны его бывшая супруга умерла в молодом возрасте. Николай Носов тут же забрал сына в свою новую семью. Других детей у писателя не было.

Во время Великой Отечественной войны Николай Носов работал на студии «Воентехфильм», где снимал учебные фильмы для танкистов. Он - кавалер ордена Красной звезды (1943), в первую очередь, за киноленту «Планетарные трансмиссии в танках». снятую об английском танке «Черчилль». причем, легенда гласит что именно Носов сумел завести этот танк, закапризничавший на съемочной площадке.

Опубликованные в «Мурзилке» ещё до войнвы рассказы в 1945 году вошли в первый сборник Н. Носова «Тук-тук-тук». Через год издательство «Детгиз» выпустило следующий сборник рассказов Н. Носова – «Ступеньки». В 1947 году вышел сборник «Весёлые рассказы». Широкую популярность завоевали и повести для подростков «Весёлая семейка» (1949), «Дневник Коли Синицына» (1950), «Витя Малеев в школе и дома» (1951). В 1954 году по этой повести был снят детский художественный фильм «Два друга».

Однако Николай Носов продолжал заниматься, в первую очередь, режиссурой – вплоть до 1951 года. Да и после не разрывал своих отношений с миром кинематографа. Кстати, Николай Носов – автор сценария мультфильма режиссера Владимира Попова «Бобик в гостях у Барбоса» по мотивам собственного рассказа (1977).

В 1953 году был опубликован сборник рассказов «На горке», в 1956 году – «Прятки», в 1958 году – «Весёлые рассказы и повести».

«Постепенно я понял, что сочинять для детей – наилучшая работа, она требует очень много знаний, и не только литературных…», – сказал в одном из интервью Николай Носов. Именно поэтому писатель старался максимально изучить ту или иную тему, которой касался в своих произведениях для детей.

Есть ещё особенность творчества Н. Носова: в рассказах его редко упоминается об отцах тех детей, о которых идёт речь. В этом, полагаем, сказывается деликатность писателя, не желающего травмировать юных читателей напоминаниями о горе и бедах, причинённых войной. Исключением, пожалуй, из этого «правила» является повесть «Витя Малеев в школе и дома»:

«Все очень обрадовались моему приходу. Меня тоже усадили за стол и стали угощать чаем с баранками. Костина мама и тетя Зина принялись расспрашивать меня о моей маме, о папе, о том, где он работает и что делает. Костя молча слушал наш разговор. Он опустил в стакан с чаем половину баранки. Баранка постепенно разбухала в стакане и становилась всё толще и толще. Наконец она раздулась почти во весь стакан, а Костя о чем-то задумался и как будто совсем позабыл о ней.

– О чем это ты там задумался? – спросила его мама.

– Так просто. Я думаю о моём папе. Расскажи о нём что-нибудь.

– Что же рассказывать? Я тебе уже всё рассказала.

– Ну, ты ещё расскажи.

– Вот любит, чтоб ему об отце рассказывали, а сам ведь и не помнит его, сказала тетя Зина.

– Нет, я помню.

– Что же ты можешь помнить? Ты был грудным младенцем, когда началась война и твой папа ушёл на фронт.

– Вот помню, – упрямо повторил Шишкин. – Я помню: я лежал в своей кроватке, а папа подошёл, взял меня на руки, поднял и поцеловал.

– Не можешь ты этого помнить, – ответила тетя Зина. – Тебе тогда три недели от роду было.

– Нет. Папа ведь приходил с войны, когда мне уже год был.

– Ну, тогда он забежал на минутку домой, когда его часть проходила через наш город. Тебе про это мама рассказывала.

– Нет, я сам помню, - обиженно сказал Костя. – Я спал, потом проснулся, а папа взял меня на руки и поцеловал, а шинель у него была такая шершавая и колючая. Потом он ушёл, и я больше ничего не помню.

– Ребенок не может помнить, что с ним в год было, – сказала тетя Зина.

– А я помню, – чуть ли не со слезами на глазах сказал Костя. – Правда, мама, я помню? Вот пусть мама скажет!

– Помнишь, помнишь! – успокоила его мама. – Уж если ты запомнил, что шинель была колючая, значит, всё хорошо помнишь.

– Конечно, – сказал Шишкин.– Шинель была колючая, и я помню и никогда не забуду, потому что это был мой папа, который на войне погиб».

Также в произведениях Николая Носова, в том числе, и в самых ранних, отсутствуют, например, гайдаровская «шпиономания», и в принципе идеологические штампы, сопутствовавшие даже самым лучшим вещам самых замечательных советских писателей середины прошлого столетия.

Книги Н. Носова выходили с иллюстрациями советских художников Генриха Валька, Владимира Ладягина, Виктора Горяева, Ивана Семёнова. Позднее иллюстрации делали Виктор Чижиков и другие художники.

Как не крути, а возвращаемся к Незнайке – самому известному персонажу Николая Носова. Малыш-коротыш – герой трилогии «Приключения Незнайки и его друзей», «Незнайка в Солнечном городе» и «Незнайка на Луне». Это одна из самых читаемых книг в России среди дошкольников и младших школьников и по сей день, Незнайка по популярности не уступает ни Буратино, ни Чиполлино. Несмотря на то, что все три части трилогии, безусловно, являются детской сказкой, это совсем не просто сказка – писатель создал огромный и по масштабам территории, и по масштабам проблем, информации и знаний мир.

В 1962 году у писателя родился внук Игорь. Николай Носов проявил себя самым лучшим дедом и даже написал вполне автобиографичную книгу «Повесть о моём друге Игоре» – историю своей дружбы с дошкольником. А когда Игорь стал взрослым и известным, как фотожурналист, то сам написал продолжение «Незнайки» – отдельные рассказы, затем сборник «Остров Незнайки» и повесть «Путешествие Незнайки в Каменный город». Оценить эти произведения знаменитый дед, к сожалению, не мог – Николай Николаевич Носов скончался еще в 1976 году, в возрасте 67 лет.

Остается добавить, что Николай Носов, несмотря на свою славу и популярность своих книг, в быту был удивительно нетребовательным человеком , прожившим почти всю жизнь в «коммуналках». Небольшую собственную квартиру, полученную уже в 1950-х годах, он делил с семьёй сына. Его Незнайка рулил «газированным» автомобилем, а у писателя никогда не было своего даже «Москвича». Коротышку в голубой шляпе тиражировали на конфетных фантиках, а Николай Николаевич не обращал внимание ни на деликатесы, ни на моду. Он не был публичным человеком, мало общался с коллегами по писательскому цеху, слыл замкнутым и нелюдимым, хотя в узком кругу друзей и родных заражал их своей увлеченностью и граничащими с детскими затеями.

В последнее десятилетие жизни писатель почти отошёл от детской литературы, делал автобиографические записи и писал сатирические эссе для взрослой аудитории. Испытывая проблемы со здоровьем, он редко выходил из квартиры и так вышло, что был практически забыт – даже на его похоронах в июле 1976 года присутствовал обидно малый круг людей. Его книги продолжали интенсивно переиздаваться после смерти, но ни о мемориальных досках, музеях и памятниках речи даже не возникало. Только в 2008 году к 100-летию со дня рождения Н. Н. Носова Центральный банк РФ выпустил серебряную монету номиналом в 2 рубля: на реверсе вверху размещён портрет писателя, внизу в три строки – его подпись-факсимиле с включёнными в неё цветными изображениями фигурок играющих Незнайки и Винтика (или Шпунтика?) и собаки (вероятно, Бульки, питомца охотника Пульки), справа – даты в две строки «1908» и «1976».

В апреле 2018 года в Святошинском районе Киева в честь Николая Носова назвали новую улицу. Впрочем, сохранилось ли у этой улицы название, утверждать не можем – ведь украинские современные власти в рамках так называемой «декоммунизации» уже переименовали сотни различным топонимов, «умудрившись» избавиться от имён А. Пушкина и Ф. Достоевского и даже столичную улицу имени Теодора Драйзера назвать именем другого актера-президента Рональда Рейгана.

Но не будем о плохом, а будем о хорошем: руководитель Департамента развития новых территорий столицы Владимир Жидкин со страницы официального портала комплекса градостроительной политики и строительства города Москва сообщил о том, что «улица имени детского писателя Николая Носова появится в Новой Москве». В новом жилом районе «Новое Внуково». Портал сообщает также, что топонимика района концептуально связана с творчеством Николая Носова и героями его книг: «Комплекс “Новое Внуково” расположен на берегу реки Незнайки, что стало отправной точкой для авторов проекта, ориентированного на проживание семей с детьми. Улица Николая Носова будет пересекать улицу Аэростатная, что отсылает к путешествию детского литературного героя на первом воздушном шаре, покинувшем Цветочный город. Улица имени писателя завершается благоустроенной набережной реки Незнайки».

Авторы данного проекта поясняют, что преследуют цель не только отдать дань уважения памяти известного детского писателя, но и создать масштабное общественное пространство с ориентиром на подрастающее поколение – на улице Н. Носова запланированы не только детские площадки, но и две школы, четыре детских сада и детская поликлиника.

К слову, на самом деле река Незнайка, являющаяся левым притоком Десны и тянущуюся на 32 километра между Калужским и Киевским шоссе, к творчеству Николая Носова, конечно, отношения не имеет. На старых картах эту реку можно было встретить под названиями Незнань и Незнанка (видимо, от отрицания глагола «знать»), позже стало более распространено имя Незнайка, которое и закрепилось за ней вплоть до наших времён.

И это же хорошо!

При подготовке публикации использованы материалы ВОУНБ им. М. Горького