«Борьба хорошего с лучшим – штука опасная, а если очень долго и старательно точить нож, в конце концов у тебя останется одна ручка…»
«– Е-е-елин! – сонно позвал Зуб. Ответом ему было молчание.
– Е-елин! – уже с раздражением повторил ефрейтор.
Но “салаги” спят, как мертвые.
– Елин! – заорал Зуб и ткнул кулаком в сетку верхней койки, где спал заряжающий. Тот испуганно свесился вниз:
– Чего?
– Чего! Чего! Не добудишься... Возьми у Цыплёнка ключи и принеси из каптёрки шинель. Холодно, вот чего!
Елин неумело, ударившись о тумбочку, спрыгнул на пол, морщась, задвинул ноги в огромные сапоги и прогрохотал к двери.
– Тише, чудило, всю казарму разбудишь! – крикнул ефрейтор вдогонку и, повернувшись ко мне, пояснил: – Вчера в кочегарке помылся, никак не согреюсь...
Между прочим, мыться у друзей истопников под душем, а не в бане со всеми – одна из “стариковских” привилегий.
– Холодновато сегодня, – согласился я. – Зато праздник!
– Да, Лёшка, сто дней! Скоро домой... Помнишь, когда дембеля свои “сто дней” отмечали, казалось, у нас такого никогда не будет! А видишь – дождались!
Пока мы беседовали, вернулся Елин, неся в руках сапоги:
– Цыплаков говорит, старшина не велел выносить шинели из каптёрки!
– Передай Цыплёнку, что я его убью! Понял? Елин вздохнул и снова ушёл.
– Салаги пошли бестолковые, – пожаловался Зуб. – Ни черта не понимают, спят на ходу...
Зуба я знал с первых дней службы и хорошо помнил, как он прославился на всю часть, уснув в строю во время праздничного развода, посвящённого Дню артиллериста. А что выделывал над молодым Зубовым мрачный рядовой Мазаев, уволившийся из батареи год назад! Однажды, на заре нашей туманной армейской юности, я был свидетелем такой ситуации. Забегаю в казарму и вижу: мохнатая дембельская шинель распялена на швабре и прислонена к печке, а мимо этого чучела грохочущим парадным шагом курсирует Зуб и старательно отдает честь.
– Ты чего? – удивился я.
– Мазаев... – на ходу, держа равнение на шинель, объяснил он. – Я в бытовку, не постучавшись, вошёл. Теперь вот до самого ужина...
Это было полтора года назад. А теперь всё наоборот: молодым нет покоя от возмужавшего и посуровевшего Зуба.
– Распустились салабоны! – с пенсионерской угрюмостью продолжал Зуб. – Им бы сюда Мазаева, они бы жизнь узнали!
– Да ладно, – успокоил я. – Елин тебе полночи хэбэ стирал, а ты ещё зудишь!
– Ну и что! А сколько я перестирал, сколько перегладил! Теперь его очередь! Ты, Лёшка, молодых жалеешь, как будто сам “сынком” не был, – начал заводиться ефрейтор. Он бы ещё долго нудил про “борзость” призывников, про пошатнувшееся единство ветеранов батареи, про наступление замполита на “права стариков”, но тут вернулся с шинелью Елин.
– Тебя за атомной войной посылать! – заорал Зуб.
– Цыплаков забыл, куда ключи спрятал, – обидчиво оправдался посыльный и, словно ища поддержки, посмотрел на меня красными от недосыпания глазами.
– Ладно, свободен, – помиловал ефрейтор и, взяв шинель, стал устраиваться потеплее. – Если хэбэ будет мокрое, убью! – добродушно зевая, добавил он.
И Елин, который уже почти взгромоздился на свой ярус, обреченно вздохнул, тяжело спустился вниз и поплёлся в бытовку...».
…Это было 37 лет назад: в ноябрьском выпуске 1987 года журнала «Юность» была опубликована повесть Юрия Полякова «Сто дней до приказа» и, как говорится, произвела эффект разорвавшейся бомбы на читающую аудиторию. Отметим, что журнал «Юность» тогда «котировался» необычайно, за что, конечно, огромное спасибо его редактору Андрею Дементьеву.
Автору повести в ту пору было как Иисусу: можно сказать, что публикация «Ста дней» стала ему отличным подарком к 33-летию.
В 2024 году, 12 ноября, исполняется 70 лет Юрию Михайловичу Полякову.
Именно «Сто дней до приказа» сделали Ю. Полякова широко известным. Хотя эта повесть не была его первым произведением, увидевшим свет в напечатанном виде, да и армейскую службу он проходил за десять лет до того, как «Сто дней…» были опубликованы.
Не в обиду юбиляру, «Сто дней до приказа» воспринимается, словно детская невинная страшилка против хичкоковского триллера, если взять за триллер «Стройбат» Сергея Каледина: эти два произведения были написаны примерно в одно время, но «Стройбат» цензура мытарила ещё дольше, чем повесть Ю. Полякова. В итоге калединская повесть вышла в «Новом мире» в 1989 году, хотя изначально была поставлена в номер в 1987 году, как и поляковская.
Но свидетельствуем: повесть «Сто дней до приказа» была архипопулярной, а Ю. Поляков – едва ли не первым, кто осмелился назвать армейскую «дедовщину» «дедовщиной», описав то, о чём живописали в дворовых беседках отслужившие пацаны перед ещё не служившими. Юрий Поляков «открыл шлюзы»: о неуставных отношениях в Советской Армии позже писали многие, в том числе «афганцы» – великолепный, но, к сожалению, ныне покойный Олег Хандусь и замечательный Олег Ермаков…
Можно сказать, что «открыл шлюзы» Юрий Поляков и себе: громко заявив о себе такими произведениями, как «ЧП районного масштаба», «Апофегей», и другими.
…Начинал Ю. Поляков «не оригинально» – как поэт. Писал стихи со школьных лет. Первая вышедшая книга в 1980 году – это поэтический сборник «Время прибытия».
Сегодня Ю. Поляков – известнейший прозаик, драматург, сценарист. Многие его произведения экранизированы. В театрах идут спектакли по его пьесам, в том числе волгоградский Новый Экспериментальный Театр ставил его «Хомо эректус, или Обмен жёнами». Ю. Поляков – автор более трёх десятков книг. C апреля 2001 года по август 2017 года был главным редактором «Литературной газеты». Он – известный общественный деятель. Яркий публицист. Обладатель множества наград – литературных и государственных. Он – председатель Национальной ассоциации драматургов, член комиссии Госсовета РФ по направлению «Культура», член Совета при Президенте по реализации государственной политики в сфере поддержки русского языка и языков народов России, Общественного и Художественного советов при Министерстве обороны РФ, Попечительского совета Патриаршей литературной премии.
И ещё он – «Последний советский писатель». Именно под таким названием в 2017 году вышла в свет книга из серии «Жизнь замечательных людей», посвящённая творчеству Юрия Полякова.
«…Услышав моё утверждение, что деятеля культуры, объявившего себя патриотом, тут же затрут, как “Красина” во льдах, Путин посмотрел на меня долгим грустным и понимающим взглядом: – Неужели так плохо? – Хуже, чем вы думаете. Вот “Литературка” – патриотическое издание, а мы можем рассчитывать только на себя. И это в рыночных-то условиях! Зато любое либеральное издание, хамящее Кремлю по всякому поводу, сосёт и западных грантодателей, и отечественное вымя. – Напишите мне письмо! – Уже написал. – Отдадите мне, когда закончим разговор. Ну, продолжим. Высказывайтесь! Смелее! Не тридцать седьмой год на дворе…
Актёр Василий Лановой, сидевший рядом, поощрительно ткнул меня в бок. Дожидаясь окончания, я ловил на себе сочувственные взгляды участников дискуссии и неприязнь разного рода чиновников, но особенно злопамятно поглядывал президентский советник, похожий на конферансье Апломбова из образцовского “Необыкновенного концерта”.
Едва круглый стол завершился, я ринулся к руководителю с письмом в руке, но был остановлен охраной: “Нельзя!” – У меня письмо. – Давайте, я передам, – ласково предложил “Апломбов” и выдернул из моих пальцев конверт.
Вдруг на пороге Путин оглянулся, нашёл глазами меня и спросил: – Письмо-то где? – У меня его забрали. – Кто-о? – Вот… он, – я кивнул глазами на явного советника. – Э-э, нет, этот обязательно потеряет. Давайте мне…».
(Отрывок из книги Ольги Яриковой «Юрий Поляков: Последний советский писатель»)
Не всякий писатель удостаивается чести собственными глазами читать собственную биографию со страниц книги серии ЖЗЛ. Юрий Поляков удостоился. И сказал по этому поводу в эфире радиостанции «Комсомольская правда»:
«Не жмёт ли мне образ классика? Нет, даже великоват пока ещё. (Смеется.) Надо расти. (Продолжает смеяться.) Образ – на вырост.
Если серьезно, то по моим наблюдениям, классиками становятся те писатели, интерес к книгам которых сохраняется после смены исторической эпохи и, скажем, эстетического, направления. Я одну смену пережил: мои книги были интересны при советской власти – оказались интересны и после. Значит, какой-то шаг в направлении к этому высокому статусу я всё-таки сделал».
При подготовке публикации использованы материалы ВОУНБ им. М. Горького
