Неутомимый скиталец, неисправимый романтик, темпераментный носитель причудливого коктейля итальянской, французской и немецкой кровей - Клеменс Брентано вошел в литературу как не только как поэт лирик, но и как фольклорист
«Тут старуха встрепенулась и сказала: "Милый господин, ступай-ка домой, помолись хорошенько и ложись спать. Зачем шляться так поздно по улицам? Это вовсе не полезно молодежи, так как враг бродит вокруг и старается поймать кого-нибудь в свои сети. Много погибло от такого ночного гуляния. Кого ищешь ты? Господа? Он пребывает в сердце человека, живущего добродетельно, а не на улице. Но если ты ищешь врага, то ты уж обрел его; ступай-ка по добру по здорову домой и помолись, чтобы от него избавиться. Доброй ночи!"
С этими словами она совершенно спокойно повернулась на другой бок и сунула талер в свой дорожный мешок. Все, что старуха делала, производило на меня странное, серьезное впечатление, и я сказал ей: "Милая матушка, вы, наверное, правы, но ведь вы же сами меня здесь и удерживаете. Я услышал, что вы молитесь, и обратился к вам с просьбой помянуть и меня в вашей молитве".
"Это уже исполнено,-- сказала она.-- Когда я увидела, что ты бродишь по липовой аллее, то помолилась, чтобы бог внушил тебе хорошие мысли. Теперь они к тебе явились, а потому иди-ка ты спать!"
Но я подсел к ней на ступеньку крыльца, взял ее иссохшую жесткую руку и сказал: "Позвольте мне просидеть здесь с вами всю ночь и расскажите мне, откуда вы и что вам нужно здесь в городе; вам здесь некому помочь, в вашем возрасте бывают ближе к богу, чем к людям; свет переменился с тех пор, как вы были молоды".
"Не думаю,-- отвечала старуха,-- я за всю мою жизнь не заметила никакой разницы. Ты еще слишком молод, а в молодости люди всему удивляются; в моей жизни все так часто повторялось, что я гляжу на все с радостью только потому, что бог устроил это ко благу. Не следует, однако, отвергать доброго пожелания, хотя нам в нем и нет особой нужды, иначе можно остаться без доброго друга, когда в другой раз в нем будет большая нужда; ну, оставайся, посиди со мной, да посмотри, чем можешь ты мне помочь. Я расскажу тебе, что погнало меня в этакую даль, в город. Никак не думала, что придется мне побывать здесь еще раз. Семьдесят лет прошло с тех пор, как была я служанкой в доме, на пороге которого я сижу; с тех пор я так и не бывала в городе. Как время-то идет! Не быстрее руку повернуть. Как часто сидела я здесь по вечерам семьдесят лет тому назад и поджидала моего дружка, служившего в гвардии! Здесь мы друг другу и слово дали. Когда он здесь... но тише, идет дозор". Тут она запела сдержанным голосом, как обычно поют молодые служанки и слуги у дверей дома в прекрасные лунные ночи, и я прослушал с истинным наслаждением следующую старинную песню:
Когда настанет страшный суд,
Все звезды наземь упадут.
Вы, покойники, покойники, восстанете от сна.
Перед страшным судом вы предстанете сполна.
Взойдете вы вверх к высоким чертогам,
Туда, где сидят ангелочки пред богом.
Проходил там господь Иисус Христос,
Большую радугу пронес.
Проходили там евреи-злодеи,
Что в дни оны распяли Христа в Иудее.
Деревья засветились все,
Камни искрошились все.
Кто эту молитву читать горазд,
Пусть читает на дню единый раз.
Его душа будет навек чиста,
Когда все мы придем пред Иисуса Христа!
Аминь.
Когда дозор подошел к нам ближе, добрая старушка растрогалась. "Ах,-- сказала она,-- ведь сегодня шестнадцатое мая, но все-таки все осталось попрежнему, совсем как тогда, только что у них другие фуражки и нет больше кос. Все равно, лишь бы сердце было доброе!" Офицер, командовавший дозором, остановился около нас и уже собирался спросить, что мы здесь так поздно делаем, как я узнал в нем знакомого мне прапорщика, графа Гроссингера. Я рассказал ему вкратце, в чем дело, и он сказал мне несколько взволнованно: "Вот вам для старухи талер и роза,-- которую он нес в руке,-- эти деревенские старушки любят цветы. Попросите старушку продиктовать вам завтра текст песни и принесите его мне. Я давно добивался этой песни, но нигде не мог ее достать". На этом мы расстались, так как часовой расположенной по близости гауптвахты, до которой я его проводил через площадь, крикнул: "Кто идет?" Он сказал мне еще, что состоит в карауле у дворца и чтобы я его там навестил. Я вернулся к старухе и передал ей розу и талер.
Розу она схватила с трогательной пылкостью и прикрепила ее к своей шляпе, причем произнесла несколько более высоким голосом и почти плача следующие слова:
Вы, розы-цветочки, на шляпе моей!
Каб денег побольше, я б жил веселей
Меж роз с моей любимой.
Я сказал ей: "Э, матушка, да вы совсем чувствуете себя молодцом!". Она ответила:
Молодцом, молодцом
Ходил ходуном:
Весь дом -- вверх дном.
А потом, потом --
Кувырком, кувырком.
Нет чуда в том.
"Взгляните-ка, милый человек, разве не хорошо было, что я осталась здесь сидеть? Все идет по-старому, верьте мне. Сегодня исполнилось семьдесят лет, как я сидела здесь у дверей, была проворной служанкой и любила петь всякие песни. Тогда я тоже пела песню про страшный суд, как и сегодня, когда мимо проходил дозор, и один гренадер бросил мне, проходя, розу на колени -- лепестки ее и посейчас хранятся в моей библии -- это было мое первое знакомство с моим покойным мужем. На другое утро я пошла, прикрепив эту розу, в церковь, и там он меня встретил, и скоро все уладилось. Вот почему меня так обрадовало, что мне сегодня снова досталась роза. Это означает, что я должна придти к нему, чему я сердечно радуюсь. Четверо сыновей и дочь у меня умерли, а третьего дня простился с жизнью и мой внук -- помоги ему господи и смилостивись над ним! Завтра меня покинет еще одна добрая душа. Но что я говорю: завтра, разве уже не прошла полночь?"
"Двенадцать часов уже пробило",-- ответил я, удивленный ее речью.
"Да дарует ей бог утешение и покой на оставшиеся ей четыре часочка!" -- сказала старуха и смолкла, сложив молитвенно руки. Я не мог говорить, так потрясли меня ее слова и все ее поведение. Но, видя, что она остается неподвижной и что талер, данный офицером, продолжает лежать у нее на фартуке, я сказал ей: "Матушка, спрячьте талер, а то как бы вы его не потеряли!"»
(Клеменс Брентано, «Рассказ о честном Касперле и прекрасной Аннерль». Перевод А. Алявдиной, перевод стихов Б. Ярхо)
Неутомимый скиталец, неисправимый романтик, темпераментный носитель причудливого коктейля итальянской, французской и немецкой кровей - Клеменс Брентано вошел в литературу как не только как поэт-лирик, но и как фольклорист, собиратель немецких народных песен.
В 2023 году, 9 сентября, исполняется 245 лет со дня рождения Клеменса Брентано.
Будущий поэт, новеллист и драматург, один из основных представителей Гейдельбергской школы романтиков, родился в 1778 году в Эренбрайтштайне, поместье своей бабушки, близ города Кобленца.
Его отец, Петер Антон Брентано, происходил из итальянской католической семьи коммерсантов. Мать, Максимилиана Брентано (урожденная фон Ларош), была дочерью очень известной в свое время писательницы Софьи фон Ларош. Отец был деспотичным, мать нежной и ласковой, однако в силу ряда обстоятельств, материнской любовью малыш Клеменс пользовался нечасто.
Ребенком он жил то с родителями во Франкфурте, но в основном - с бабушкой и дедушкой в Эренбрайтштайне. Когда же дед, написав антиклерикальное сочинение, впал в немилость и должен был, забрав жену и пятерых детей, из которых самому младшему было двенадцать лет, переселиться из обжитого Эренбрайтштайна в Шпайер, а затем в Оффенбург, Клеменс вернулся к родителям во Франкфурт и оставался с ними вплоть до шестилетнего возраста.
В 1784 году родители отправили мальчика и его восьмилетнюю сестру Софию на проживание к родной сестре матери, в Кобленц. Своих детей у супружеской пары Йозефа и Луизы фон Мён, но тетя была с племянниками чрезвычайно строга, а дядя изрядно «закладывал за воротник» и при этом отличался паталогической ревностью: в этом доме дети постоянно наблюдали безобразные сцены семейных скандалов.
Брат с сестрой находили опору друг в друге. Их нежная дружба продолжалась вплоть до ранней смерти Софии в 1800 году.
Дети воспитывались в строгости и почитании католической веры, и образ Девы Марии стал для Клеменса главным утешением. Он даже подписывал свои первые сочинения псевдонимом «Мария», а 8 (21) сентября - Рождество Пресвятой Богородицы – называл своим днем рождения.
В свое время Клеменс Брентано учился в городах Галле и Йена. Изучал торговое дело, потом – горное, затем – медицину. Однако все это впрок не пошло. Студента влекла литература, а после знакомства с представителями веймарской классической литературы Кристофом Мартином Виландом, Иоганном Готфридом фон Гердером, Иоганном Вольфгангом фон Гёте, представителями раннего романтизма Фридрихом Шлегелем, Иоганном Готтлибом Фихте и Людвигом Тиком, Клеменс и сам полностью отдался творчеству. Его первый роман «Годви» написан под влиянием. Это произведение содержит также некоторые самые известные стихотворения Брентано - «Лорелея», «Мария, куда ты вечор уходила?..», «Голос издалёка», «Сидел рыбак в лодке».
В 1801 году в Гёттингене, где Клемент Брентано числился студентом факультета философии, он познакомился с Людвигом Ахимом фон Арнимом, с которым его вскоре связали узы тесной дружбы и совместно с которым он в 1802 году совершил длительное путешествие по Рейну. Во время него друзья услышали множество народных песен и загорелись желанием собрать их и издать. Сказано – сделано: в 1806—1808 годах Брентано совместно с Арнимом выпустили в свет сборник народных песен «Волшебный рожок мальчика» (Des Knaben Wunderhorn). В книгу вошли также вошли извлеченные из церковных книг и летописей стихи религиозной тематики. Сборник пришелся по вкусу собратьям по перу: даже Гейне, весьма критически относившийся к немецкому романтизму, писал о «Волшебном рожке мальчика» в «Романтической школе»: «У меня не хватает слов, чтобы воздать этой книге должную хвалу. В ней заключаются самые чарующие цветы народного духа, и кто хотел бы ознакомиться с немецким народом с его привлекательнейшей стороны, должен прочитать эти народные песни».
Помимо любовной лирики, в сборник вошли произведения, так сказать, социального плана: в нем, например, романтизируются бродяги и разбойники, которые совсем не прочь опустошить кошель богача («Бедный Швартенгальс»).
Тексты сборника «Волшебный рожок мальчика» положил на музыку Густав Малер.
К моменту выхода сборника Брентано был уже женат: София Меро Фридерика –Брентано, в свою очередь, являлась поэтом и писателем романтического направления. Она умерла в 1806 году при родах третьего ребёнка, оба первых ребёнка также не прожили больше нескольких недель. Вдовел Брентано недолго - женился на Августе Бусман, однако он совсем не годился для семейной оседлой жизни и в 1814 году этот брак был расторгнут.
С конца 1809 года Клеменс Брентано жил в Берлине, где принимал участие в литературной жизни и работал над своим, созданным ещё в 1802 году, но опубликованном только посмертно, стихотворным эпосом «Баллады о венке из роз» и над также изданными только после его смерти «Сказками Рейна».
Его совместная работа с писателем и драматургом Генрихом Клейстом в «Берлинском вечернем листке» вскоре закончилась после разногласий.
В 1811 году Брентано уехал из Берлина и провёл два последующие года в Богемии, а затем в Вене, где написал драмы «Алоис и Имельда» и «Основание Праги», однако попытка заявить о себе в Вене как о драматурге закончилась неудачей.
По возвращении в Берлин в 1815 году Брентано находился в глубокой депрессии, из которой его вывело знакомство с дочерью пастора Луизой Гензель в конце 1816 года. Сначала Брентано хотел перейти в протестантство, чтобы жениться на Луизе Гензель. Когда она отклонила его предложение, он стал склонять её к переходу в католическую веру. В 1818 году Луиза приняла католичество. В 1817 году Брентано инсценировал свой отказ от мирской поэзии, но в реальности не распрощался с ней. Посвящённые Луизе Марии Гензель лирические стихотворения (например, «Молчи, о, сердце, я в пустыне») соединяют в себе элементы ранней романтики и религиозные и эротические темы.
В 1818 году Брентано покинул Берлин и провёл последующие шесть лет в Дюльмене в Вестфалии, записывая видения тяжело больной монахини Анны Катерины Эммерик, обретшей стигматы. Согласно проведённым позже исследованиям, Брентано в своих записях смешивал откровения Анны со своими литературными пассажами, что не позволяет оценить истинное содержание видений блаженной.
После смерти Анны Эммерик в 1824 году Брентано жил в разных местах, с 1829 года во Франкфурте, а с 1833 года в Мюнхене. В это время он работал над своими книгами, в которых воплотил переработанные записи о видениях: «Страдания Господа нашего Иисуса Христа» (1833), «Жизнеописание святой девы Марии» (1852, издано посмертно), «Годы учения Христа» (издано в 1858—1860 годах в обработке Карла Эргарда Шмёгера, оригинальное издание лишь в 1981 году) и биография Анны Катерины Эммерик (не окончена, издана в 1867—1870 годах в обработке Шмёгера, оригинальное издание лишь в 1981 году). Эти произведения, против воли Брентано, использовались в качестве душеполезного чтения и распространялись по всему миру большими тиражами. В своей книге «Сёстры милосердия» (1831) он приветствовал появление общины сестёр милосердия святого Винченцо фон Пауля в Германии, одновременно это произведение стало одним из высших достижений немецкой прозы.
В 1833 году Брентано познакомился в Мюнхене со швейцарской художницей Эмилией Линдер. Как и ранее в его отношениях с женщинами, повторилось восхваление любимой в стихах и желание обратить её в свою веру, как и прежде, его подруга уклонялась от этих попыток, однако после смерти Брентано она приняла католическую веру. Стихи, посвящённые Линдер, а также появившиеся в 30-е годы XIX века сказки («Прекрасные ножки Фанферлизхен», опубликованные при жизни автора, и «Петушок, Курочка и Кудахточка» (издана в 1838 году)), примыкают к поэтическому берлинскому циклу 1810—1818 годов. Одной из самых интересных его работ является и 102-строчное стихотворение «Альгамбра».
Последние годы жизни Брентано провел в меланхолии. Он умер в 1842 году в Ашаффенбурге, в доме своего брата Кристиана.
Большая часть его стихотворного наследия была издана Эмилией Брентано, женой его брата Кристиана Брентано, и Йозефом Меркелем уже после смерти писателя.
При подготовке публикации использованы материалы ВОУНБ им. М. Горького
