article image

«Писателю зазорно селиться в хоромах, по–моему, и гектары всенародной земли обносить забором совсем уж неприлично. А цветов, ягод, яблок будет у меня предостаточно даже на этом кривом лоскутке земли».

«Писательница Долива приставала давно к Олькину, чтобы он прочел «Демона». Олькин высокомерился. Он-де «назад озираться не может», и поэзия началась для него с его собственной первой книжки. Вообще мысль знакомства с классиками угнетала Олькина как угроза отнятия его мужской силы и ценности.

И вдруг поздно вечером Олькин, лихорадочно постучав, вошел к Доливе, крепко зажав поднятый воротник пиджака у самой шеи руками, как сконфуженный, неудавшийся висельник, и сказал погребально:

— Ну, радуйтесь. Я только что выслушал всего «Демона». Это произведение… замечательно. И есть строчки там… совершенно мои. Но прежде всего дайте мне что-нибудь вроде галстуха. Ведь я там принужден был оставить даже манжеты…

Действительно, Олькин был без своих гремучих змей и их белокаменного возглавления.

— Где вы оставили ваше имущество, — спросила с изумлением Долива, — и почему именно эта утрата совпадает с услышанным наконец вами «Демоном»?

— Еще бы не совпадает, — понурился Олькин, — они остались под постелью, когда я был в шкафу.

И Олькин рассказал или, быть может, тут же создал, пусть считается, как ему будет удобней, страничку Совдекамерона.

Будучи филантропом, Олькин нанес визит осиротевшей гражданке, едва ее муж уехал в командировку. Но только что Олькин освободился от аксессуаров, стеснявших движения, как в двери стал бить кулаком внезапно раздумавший муж. Не отличаясь инвенцией, по древнейшему ритуалу, дама поспешно затиснула Олькина в платяной шкаф, а его штиблеты и каменные эрзацы рубашки поспешным размахом загнала под постель.

Муж, дав какое-то объяснение по поводу несостоявшейся поездки, желая развеселить жену, из-за псевдомигрени впавшую в псевдомеланхолию, стал вслух ей читать со школьной скамьи ему любезного «Демона».

Олькин в шкафу от безумного страха всех попадавших в его положение, спасаясь чихнуть и икнуть, превратился в напряженнейший слух. Сначала он делал усилия. Лермонтовский стих был ему беден после стиха своего. Но потом он втянулся и уже без корыстных сравнений в первый раз в жизни стал наслаждаться вдохновением чужим.

Вдруг чтение резко кончилось. Пауза. И неузнаваемый в ярости голос мужа сказал:

— Где ты его спрятала, негодяйка?

Оказывается, между злоключением Тамары и Демона муж забросил окурок и горящую спичку под постель. Целлулоидные манжеты Олькина вспыхнули. При иллюминации муж узрел и штиблеты. Скоро Олькин обнаружен был весь. В одних носках он слетел с лестницы, чехословацкие штиблеты ему были пущены вслед, но мелкие трофеи остались. Однако же «Демон» прослушан был Олькиным до конца».

(Ольга Форш, «Сумасшедший корабль»)

Художественно-мемуарная книга «Сумасшедший корабль» Ольги Форш является, пожалуй, самым известным ее произведением (и любимым у самого автора). Роман был написан в 1930 году, изображает жизнь петроградской художественной интеллигенции двух первых десятилетий XX века, создал практически документальные портреты современников, среди которых Максим Горький, Александр Блок, Федор Сологуб и другие. Вместе с книгой «Ворон» («Символисты», 1933) образует оригинальную дилогию о модернистах – будучи изданными, произведения подверглись нападкам со советских критиков и долгое время не переиздавались. Однако, забегая вперед, следует отметить, что Ольга Дмитриевна благополучно пережила 1930-1940 годы и на склоне лет пользовалась большим авторитетом и благами, которые давали ей благосклонность со стороны властей и гонорары от огромных тиражей ее книг.

В 2023 году, 28 мая, исполняется 150 лет со дня рождения Ольги Дмитриевны Форш – писателя, драматурга, автора исторических романов с революционно-демократическим окрасом.

Будущая писательница родилась в крепости Гуниб в Дагестане -здесь проходил службу её отец-военный, Дмитрий Виссарионович Комаров, к моменту рождения дочери занимавший высокий пост и имевший звание генерал-майора. Однако Ольге было лишь несколько месяцев, когда её родители уехали в Петербург, а дочь оставили на попечение няни и денщиков. Свою маму девочка больше не увидела - дочь дагестанского князя, как про неё говорили, «грузинка по имени, азербайджанка по фамилии и армянка по вере» Нина Григорьевна Шахэтдинова, заразившись холерой, умерла. А отец вернулся к дочери вместе с бонной, которая позже стала его женой и мачехой будущей писательницы.

Мачеха девочку не обижала, но и толком ею не занималась – по воспоминаниям Ольги Форш, в детстве она была предоставлена сама себе и предпочитала проводить время с окрестными мальчишками, совершавшими набеги на чужие сады и возившимися с голубями.

После смерти Дмитрия Виссарионовича в начале 1881 года мачеха сбыла с рук 8-летнюю падчерицу, определив в Александровское училище для дворянских сирот, а после его окончания - в Николаевский Сиротский институт в Москве. Позже Ольга с удовольствием занималась в рисовальных школах Киева и Одессы, а в 1895 году поступила на учёбу в мастерскую известного тогда художника Павла Чистякова, в числе учеников которого были Илья Репин, Василий Суриков, Михаил Врубель.

В 1895 году Ольга вышла замуж за поручика Бориса Форша. По характеру человек скорее гражданский, муж Ольги в 1904 году вышел в отставку и занялся переводом детской литературы. Это мирное и благородное занятие, впрочем, доходов практически не приносило и Ольга начала искать работу - после окончания Николаевского Сиротского института она получила звание первоначальной учительницы с правом обучать детей наукам, языкам, искусствам.

К этому времени Ольга Форш уже всерьез подумывала о серьезной литературной работе – еще в 1907 году в «Киевском вестнике» был опубликован ее первый рассказ – «Черешня». Потом были еще ряд публикаций, знакомство Ольги Форш с Алексеем Ремизовым, Ивановым-Разумником, Фёдором Сологубом, Александром Блоком и Андреем Белым.

Ольга Форш задумала роман «Оглашённые» и сумела передать несколько глав рукописи Максиму Горькому – тот предложил не связываться с романом, а сделать на его основе несколько самостоятельных произведений. Форш последовала этому совету и позже из текста романа вылился ряд рассказов и пьеса «Равви»..

Супруги, жившие то в Киеве, то в смоленском имении Форшей, в 1910 году переехали в Царское Село, здесь их застала Первая мировая война: Бориса Эдуардовича призвали в действующую армию.

Ему посчастливилось вернуться с фронта живым и невредимым, и после Октябрьской революции он стал так называемым «военспецом» - как бывший сапер, занимался организацией военно-инженерной службы в Красной Армии.

Ольгу же пригласили в Москву - работать в Отделе реформы школы. Она приняла предложение и занялась «эстетическим развитием народа». В мае 1919 года её командировали в Киев для работы в русской секции Всеукриздата – и она поехала туда в сопровождении мужа. Однако меньше чем через год Борис Форш умер от тифа. Вдова уехала в Петроград, поселилась в Доме искусств - знаменитом ДИСКе на Мойке. Данное учреждение и, соответственно, общежитие представителей творческой интеллигенции, заслуживает отдельного рассказа, мы же отметим, что деятельность «Дома искусств» описана не только в романе Ольги Форш «Сумасшедший корабль», но и в воспоминаниях Корнея Чуковского, Всеволода Рождественского, Михаила Слонимского, Владислава Ходасевича.

С начала 1920-х годов Форш стала писать романы: «Одеты камнем» (1924-1925) о судьбе революционера М. С. Бейдемана; «Горячий цех» (1926) о революции 1905-1907; «Радищев» (часть 1 – «Якобинский заквас», 1932; часть 2 – «Казанская помещица», 1935; часть 3 – «Пагубная книга», 1939), «Первенцы свободы» (1950-1953), «Современники» (1926) о Н. В. Гоголе и А. А. Иванове, «Михайловский замок» (1946) о трёх поколениях русских зодчих (В. И. Баженов, А. Н. Воронихин, К. И. Росси).

В 1927 году Ольга Форш получила официальное разрешение на посещение Максима Горького в Италии, побывала у него и поехала во Францию – истиной целью посещения «заграницы» у Форш был розыск старшей дочери Надежды, еще в Первую мировую войну влюбившуюся в Киеве в французского врача и потерявшуюся из вида матери. Дочь Форш, в результате, нашла.

Во время Великой Отечественной войны Ольга Форш с семьей младшей дочери Тамары находилась в эвакуации в Свердловске. Она выступала в госпиталях и воинских частях. Сблизилась с Павлом Бажовым и другими местными и эвакуированными литераторами. В Свердловске же работала над «Михайловским замком».

В 1954 году Ольга Форш купила небольшой деревянный одноэтажный дом с бревенчатым мезонином в небольшом посёлке Тярлево неподалёку от Павловска. 

«Рядом Царское Село и рядом Павловск, лицей и молодой Александр Пушкин… дворцы и парки, коронованные правители и некоронованные гении. А ещё могила русского живописца Павла Чистякова, моего учителя. И вокруг – ни единого писателя! Ну, где бы я нашла такие преимущества, такое общество и такие русские пейзажи? Писателю зазорно селиться в хоромах, по-моему, и гектары всенародной земли обносить забором совсем уж неприлично. А цветов, ягод, яблок будет у меня предостаточно даже на этом кривом лоскутке земли», - объяснила свой выбор места жительства писатель.

Осваивать новый дом и усадьбу помогали внук Володя и его школьный друг Женька Генералов. В саду-огороде хлопотала сама 81-летняя Ольга Дмитриевна и ее 17-летняя внучка Ольга. Ольге Дмитриевне первой в поселке провели водопровод от находящегося рядом «Водоканала». Соседей радовало присутствие рядом большой знаменитости, и они также старались помогать ей по мере сил и возможностей. Вскоре «усадьба» Ольги Форш стала очень ухоженной и уютной. Сюда часто наведывались гости – люди известные и уважаемые.

Здесь Форш позировала для своего портрета, который писал художник Алексей Можаев. Он написал большой портрет Ольги Дмитриевны, который был показан в 1957 году на выставке в Русском музее. Тогда же он был приобретён закупочной комиссией Художественного фонда. Эта картина находится в Луганском областном музее и сегодня, чему есть подтверждение на официальном сайте учреждения.

Изолированной в Тярлево писатель себя не чувствовала. Тем более, советское правительство сочло нужным предоставить Форш автомобиль «Волга» бежевого цвета с персональным шофером.

Еще в 1953 году на 80-летие Ольги Дмитриевны ее коллеги «скинулись» на дорогой подарок – теле-радио «комбайн». Чудо-технику вручил юбиляру в торжественной обстановке в Ленинграде «молодой» писатель Николай Тихонов…

Последние три года своей жизни Ольга Дмитриевна жила в Тярлево почти безвыездно – ей было уже тяжело передвигаться даже по дому. Изредка появлялась на улице в инвалидной коляске, тепло приветствуя встречных. Однако она ежедневно работала над составлением своего восьмитомного собрания сочинений.

Ольга Дмитриевна Форш скончалась 17 июля 1961 года в возрасте 88 лет. Ленинградское отделение Союза писателей СССР определило для захоронения почетное место - на Литераторских мостках.

Но Ольга Дмитриевна незадолго до смерти на открытии надгробия её учителю и другу Павлу Чистякову высказала желание быть упокоенной рядом с ним. И родственники Ольги Форш добились того, что она была похоронена на семейном месте Чистяковых на Казанском кладбище Царского Села (Пушкина).

Домик, согласно завещания писательницы унаследовала любимая внучка и полная тезка – Ольга Дмитриевна Форш. Здесь же жили и её родители – Дмитрий Борисович и Елена Георгиевна. В 2010-х годах старенький домик пришел в упадок настолько, что находиться в нем стало опасно. Однако известно, что еще в прошлом году в Тярлево состоялась специальная экскурсия для музейных работников и краеведов города Пушкина к домику Ольги Форш.

При подготовке публикации использованы материалы ВОУНБ им. М. Горького