В кругу литераторов Погорельский быстро получил репутацию мистификатора и шутника
«Однажды (это было во время вакаций между Новым годом и Крещеньем – день был прекрасный и необыкновенно тёплый, не более трёх или четырёх градусов морозу) Алёше позволили поиграть на дворе. В тот день учитель и жена его в больших были хлопотах. Они давали обед директору училищ, и ещё накануне, с утра до позднего вечера, везде в доме мыли полы, вытирали пыль и вощили красного дерева столы и комоды. Сам учитель ездил закупать провизию для стола: белую архангельскую телятину, огромный окорок и из Милютиных лавок киевское варенье. Алеша тоже, по мере сил, способствовал приготовлениям: его заставили из белой бумаги вырезывать красивую сетку на окорок и украшать бумажною резьбою нарочно купленные шесть восковых свечей. В назначенный день рано поутру явился парикмахер и показал своё искусство над буклями, тупеем и длинной косой учителя. Потом принялся за супругу его, напомадил и напудрил у ней локоны и шиньон и взгромоздил на её голове целую оранжерею разных цветов, между которыми блистали искусным образом помещенные два бриллиантовые перстня, когда-то подаренные мужу её родителями учеников. По окончании головного убора, накинула она на себя старый изношенный салоп и отправилась хлопотать по хозяйству, наблюдая притом строго, чтоб как-нибудь не испортилась прическа; и для того сама она не входила в кухню, а давала приказания свои кухарке, стоя в дверях. В необходимых же случаях посылала туда мужа своего, у которого прическа не так была высока.
В продолжение всех этих забот Алёшу нашего совсем забыли, и он тем воспользовался, чтоб на просторе играть на дворе. По обыкновению своему, он подошёл сначала к дощатому забору и долго смотрел в дырочку; но и в этот день никто почти не проходил по переулку, и он со вздохом обратился к любезным своим курочкам. Не успел он присесть на бревно и только что начал манить их к себе, как вдруг увидел подле себя кухарку с большим ножом. Алёше никогда не нравилась эта кухарка – сердитая и бранчивая чухонка; но с тех пор, как он заметил, что она-то была причиною, что от времени до времени уменьшалось число его курочек, он ещё менее стал её любить. Когда же однажды нечаянно увидел он в кухне одного хорошенького, очень любимого им петушка, повешенного за ноги с перерезанным горлом, – то возымел он к ней ужас и отвращение. Увидев её теперь с ножом, он тотчас догадался, что это значит, – и, чувствуя с горестию, что он не в силах помочь своим друзьям, вскочил и побежал далеко прочь.
– Алёша, Алёша! Помоги мне поймать курицу! – кричала кухарка.
Но Алёша принялся бежать ещё пуще, спрятался у забора за курятником и сам не замечал, как слезки одна за другою выкатывались из его глаз и упадали на землю.
Довольно долго стоял он у курятника, и сердце в нём сильно билось, между тем как кухарка бегала по двору – то манила курочек: "Цып, цып, цып!", то бранила их по-чухонски.
Вдруг сердце у Алёши ещё сильнее забилось... ему послышался голос любимой его Чернушки!
Она кудахтала самым отчаянным образом, и ему показалось, что она кричит:
Кудах, кудах, кудуху,
Алеша, спаси Чернуху!
Кудуху, кудуху,
Чернуху, Чернуху!
Алёша никак не мог долее оставаться на своём месте... он, громко всхлипывая, побежал к кухарке и бросился к ней на шею в ту самую минуту, как она поймала уже Чернушку за крыло.
– Любезная, милая Тринушка! – вскричал он, обливаясь слезами. – Пожалуйста, не тронь мою Чернуху!
Алеша так неожиданно бросился на шею к кухарке, что она упустила из рук Чернушку, которая, воспользовавшись этим, от страха взлетела на кровлю сарая и там продолжала кудахтать. Но Алёше теперь слышалось, будто она дразнит кухарку и кричит:
Кудах, кудах, кудуху,
Не поймала ты Чернуху!
Кудуху, кудуху,
Чернуху, Чернуху!
Между тем кухарка вне себя была от досады!
– Руммаль пойс! (Глупый мальчик! (финск.)) – кричала она. – Вотта я паду кассаину и пошалюсь. Шорна курис нада режить... Он леннива... он яишка не делать, он сыплатка не сижить.
Тут хотела она бежать к учителю, но Алёша не допустил её. Он прицепился к полам её платья и так умильно стал просить, что она остановилась.
– Душенька, Тринушка! – говорил он. – Ты такая хорошенькая, чистенькая, добренькая... Пожалуйста, оставь мою Чернушку! Вот посмотри, что я тебе подарю, если ты будешь добра!
Алёша вынул из кармана империал, составлявший всё его имение, который берёг он пуще глаза своего, потому что это был подарок доброй его бабушки... Кухарка взглянула на золотую монету, окинула взором окошки дома, чтоб удостовериться, что никто их не видит, – и протянула руку за империалом... Алёше очень, очень жаль было империала, но он вспомнил о Чернушке – и с твёрдостию отдал чухонке драгоценный подарок.
Таким образом Чернушка спасена была от жестокой и неминуемой смерти».
(Антоний Погорельский, «Чёрная курица, или Подземные жители»)
…Из десяти источник девять сообщают, что Антоний Погорельский родился в 1787 году – не называя месяца и тем более числа. Из тех же десяти источников один сообщил, что Антоний Погорельский родился 31 декабря 1787 года.
«Непонятка» с датой рождения связана, конечно же, с тем, что Алексей Перовский, – а именно таково подлинное имя Антония Погорельского, – являлся внебрачным сыном влиятельного российского государственного деятеля графа Алексея Кирилловича Разумовского. Ничем не доказано утверждение единственного из десяти источников о том, что днём появления будущего писателя на свет стало 31 декабря, однако в виду того, что год 2022-ой совсем на излёте, мы не можем себе позволить не отметить 235-летие со дня рождения Антония Погорельского. Известного, в первую очередь, как сочинителя одной из первой русской авторской детской сказки «Чёрная курица, или Подземные жители», а в целом, чуть ли не как основоположник жанра фантастики в отечественной литературе.
Итак, Алексей Алексеевич Перовский появился на свет, будем считать, в конце 1787 года. От отца он унаследовал отчество: равно, как и его 9 братьев – все они считались незаконнорожденными. Фамилия Перовский образовалась от названия одного из поместий вельможного родителя Перово.
О матери будущего писателя – Марии Соболевской, – источники сообщают разное: то она происхождением из мещан, и её родитель учил господ искусству верховой езды, то она простая крестьянка «до седьмого колена». На наш взгляд, это не суть важно: важно, что граф Разумовский в ней души не чаял, в материальном плане, как говорится, не ущемлял, и прожил в любви к ней три десятка лет. Незаконнорожденные его дети от «неполноценности» своего происхождения также не пострадали – помимо чисто человеческой родительской теплоты, они получили, как говорится счастливое и сытое детство, а, кроме того, – благодаря хлопотам влиятельного родителя, – дворянские титулы и изрядное домашнее образование: тут уж министр просвещения Разумовский и вовсе не скупился, нанимая всем своим отпрыскам квалифицированных учителей по иностранным языкам, истории, естественным наукам. Выросли дети Перовские большими умницами – достаточно сказать, что братьями писателя Погорельского, например, являются Лев Алексеевич, генерал и министр и Василий Алексеевич, генерал и губернатор.
Сам Алексей Алексеевич с детства, которое он провёл в Погорельцах, в Черниговской губернии, одном из отцовских поместий, – отданных, впрочем, матери сыновей, – живо интересовался ботаникой и литературой, и когда пришло время, поступил в Московский университет. Который и блестяще окончил, получив докторскую степень по философии и словесным наукам. Ещё студентом Перовский перевёл на немецкий язык «Бедную Лизу» Николая Карамзина (1807), а благодаря Разумовским, смог лично познакомиться с автором этого произведения Карамзиным и его московским окружением – Петром Вяземским и Василием Жуковским, – последний был в дружбе с братом Перовского Василием. В кругу литераторов Алексей получил репутацию мистификатора, большого шутника и нацелился было вступить в масонскую ложу. Однако отец, сам влиятельный масон, этому воспротивился.
В 1808 году отдельной книгой были изданы три публичные лекции Алексея Перовского по ботанике: «Как различать животных от растений», «О цели и пользе Линеевой системы растений» и «О растениях, которые бы полезно было размножать в России».
В 1810 году Алексей приехал в Москву и занял должность судебного исполнителя и экзекутора. В 1812 году он оставил этот пост и переехал в Петербург, где стал секретарём при министре финансов. Вплоть до начала Отечественной войны 1812 года юный граф, не без участия отца, служил в шестом департаменте Сената. Он был членом нескольких литературных и научных клубов: «Общества истории и древностей российских», «Общества любителей природы», «Общества любителей российской словесности». Но потом Алексей Перовский, устав от чрезмерной опеки и контроля со стороны отца, решил резко поменять свою жизнь и, пойдя наперекор родителю, поступил на военную службу.
Он был зачислен в 3-Украинский Казачий полк, а затем – переведён в лейб-гвардии Уланский полк. Лично участвовал в крупных сражениях, снискал славу храброго офицера, был удостоен боевых наград. В мае 1814 года Перовский был переведён в лейб-гвардии Уланский полк, стоявший в Дрездене, и до 1816 года служил в Королевстве Саксония, где очень увлёкся немецким романтизмом, в частности творчеством Эрнста Гофмана, чьё влияние отчётливо прослеживается в творчестве Антония Погорельского.
Выйдя в отставку, Алексей Алексеевич вернулся в Петербург, где поступил на службу в Департамент духовных дел иностранных вероисповеданий. Он стал посещать собрания «Арзамасского общества безвестных людей» – литературного кружка, объединившего писателей, которые решили бороться с архаичными вкусами и традициями в литературе. «Арзамасцами» были Александр Пушкин, Василий Жуковский, Константин Батюшков и другие видные литераторы, а также политические и общественные деятели.
Тогда же состоялся литературный дебют Антония Погорельского. Его повесть «Лафертовская маковница» стала первым в русской литературе фантастическим повествованием романтического типа. Произведение было настолько необычным для того времени, что редактору даже пришлось выпустить специальный материал с объяснением развязки.
Алексей Перовский, взявший себе псевдоним, придуманный им по названию поместья Погорельцы, познакомился с Иваном Тургеневым и с Александром Пушкиным. Известно, что выход пушкинской поэмы «Руслана и Людмилы» критика приняла в штыки, и Погорельский, выступив в журнале «Сын Отечества» с остроумным разбором критических нападок на произведение, защитил молодого автора. Он, в частности, написал: «Большая часть разбора состоит из переложения в скучную прозу прекрасных стихов Пушкина. От времени до времени являются рассуждения и сентенции, которые либо ничего не значат, либо совершенно ложны». Пушкин прочитал эти статьи и посчитал их «остроумными и забавными».
Повесть «Лафертовская маковница», в свою очередь, очень понравилась Пушкину, который написал своему брату: «Душа моя, что за прелесть бабушкин кот! Я перечёл два раза и одним духом всю повесть, теперь только и брежу Мурлыкиным. Выступаю плавно, зажмуря глаза, повертывая голову и выгибая спину».
Антоний Погорельский включил «Лафертовскую маковницу» в свой сборник «Двойник, или Мои вечера в Малороссии», который вышел в 1828 году. В него также попали фантастические новеллы «Изидор и Анюта», «Пагубные последствия необузданного воображения» и «Путешествие в дилижансе». Сборник получил положительные отзывы критиков.
Погорельский принимал большое участие в воспитании и образовании своего племянника Алексея Константиновича Толстого, родившегося в 1817 году – вскоре после рождения его мать, сестра Перовского, оставила мужа. В 1822 году умер отец писателя, и Алексей Алексеевич переехал в имение Погорельцы, где стал жить с сестрой и племянником. Данное обстоятельство породило нелицеприятные слухи, но будем выше их. К слову, Алексей Алексеевич Перовский является дядей не только Алексею Толстому но и другим русским поэтам, создателям «Козьмы Пруткова» – братьям Жемчужниковым, Алексею и Владимиру.
Знаменитую сказку «Чёрная курица, или Подземные жители» Антоний Погорельский написал именно для любимого племянника, который и стал прообразом главного героя сказки Алёши.
Вместе сестрой и племянником Алексеем Антоний Погорельский побывал в Германии. Там он лично познакомился с немецким писателем Иоганном Гёте.
В конце 1820-х годов Погорельский вернулся к государственной службе. Писатель работал в Комиссии по устройству учебных заведений и был попечителем Харьковского учебного округа. Он даже получил один из высших чинов из Табели о рангах – действительный статский советник, который давал право на потомственное дворянство.
В 1830 году Антоний Погорельский вышел в отставку и снова поселился в имении Погорельцы, где начал работу над новым произведением – романом «Монастырка». По сюжету главная героиня, выпускница Смольного института, вернулась на родину, в Малороссию. Книга эта стала одним из первых в России нравоописательных романов.
В последние годы жизни Погорельский писал мало. Вместе с любимым племянником Алексеем Толстым писатель отправился в путешествие по Европе. В Италии Погорельский увлекся живописью – посещал картинные галереи и музеи, а вскоре познакомился и подружился с художником Карлом Брюлловым. В 1836 году живописец создал портрет Погорельского. Пушкин вспоминал: «Был я у Перовского, который показывал мне недоконченные картины Брюллова. Брюллов, бывший у него в плену, от него убежал и с ним поссорился. Перовский мне показывал «Взятие Рима Гензериком» (которое стоит «Последнего дня Помпеи»), приговаривая: «Заметь как прекрасно подлец этот нарисовал этого всадника, мошенник такой».
В 1830-х годах у Антония Погорельского начались проблемы со здоровьем. Он отправился на лечение в Ниццу, но в дороге 21 июля 1836 года умер от осложнений туберкулеза.
Имение Погорельцы он оставил своему любимому племяннику и своей сестре. Похоронили писателя на Вольском православном кладбище, которое находится в Варшаве.
При подготовке публикации использованы материалы ВОУНБ им. М. Горького
В продолжение всех этих забот Алёшу нашего совсем забыли, и он тем воспользовался, чтоб на просторе играть на дворе. По обыкновению своему, он подошёл сначала к дощатому забору и долго смотрел в дырочку; но и в этот день никто почти не проходил по переулку, и он со вздохом обратился к любезным своим курочкам. Не успел он присесть на бревно и только что начал манить их к себе, как вдруг увидел подле себя кухарку с большим ножом. Алёше никогда не нравилась эта кухарка – сердитая и бранчивая чухонка; но с тех пор, как он заметил, что она-то была причиною, что от времени до времени уменьшалось число его курочек, он ещё менее стал её любить. Когда же однажды нечаянно увидел он в кухне одного хорошенького, очень любимого им петушка, повешенного за ноги с перерезанным горлом, – то возымел он к ней ужас и отвращение. Увидев её теперь с ножом, он тотчас догадался, что это значит, – и, чувствуя с горестию, что он не в силах помочь своим друзьям, вскочил и побежал далеко прочь.
– Алёша, Алёша! Помоги мне поймать курицу! – кричала кухарка.
Но Алёша принялся бежать ещё пуще, спрятался у забора за курятником и сам не замечал, как слезки одна за другою выкатывались из его глаз и упадали на землю.
Довольно долго стоял он у курятника, и сердце в нём сильно билось, между тем как кухарка бегала по двору – то манила курочек: "Цып, цып, цып!", то бранила их по-чухонски.
Вдруг сердце у Алёши ещё сильнее забилось... ему послышался голос любимой его Чернушки!
Она кудахтала самым отчаянным образом, и ему показалось, что она кричит:
Кудах, кудах, кудуху,
Алеша, спаси Чернуху!
Кудуху, кудуху,
Чернуху, Чернуху!
Алёша никак не мог долее оставаться на своём месте... он, громко всхлипывая, побежал к кухарке и бросился к ней на шею в ту самую минуту, как она поймала уже Чернушку за крыло.
– Любезная, милая Тринушка! – вскричал он, обливаясь слезами. – Пожалуйста, не тронь мою Чернуху!
Алеша так неожиданно бросился на шею к кухарке, что она упустила из рук Чернушку, которая, воспользовавшись этим, от страха взлетела на кровлю сарая и там продолжала кудахтать. Но Алёше теперь слышалось, будто она дразнит кухарку и кричит:
Кудах, кудах, кудуху,
Не поймала ты Чернуху!
Кудуху, кудуху,
Чернуху, Чернуху!
Между тем кухарка вне себя была от досады!
– Руммаль пойс! (Глупый мальчик! (финск.)) – кричала она. – Вотта я паду кассаину и пошалюсь. Шорна курис нада режить... Он леннива... он яишка не делать, он сыплатка не сижить.
Тут хотела она бежать к учителю, но Алёша не допустил её. Он прицепился к полам её платья и так умильно стал просить, что она остановилась.
– Душенька, Тринушка! – говорил он. – Ты такая хорошенькая, чистенькая, добренькая... Пожалуйста, оставь мою Чернушку! Вот посмотри, что я тебе подарю, если ты будешь добра!
Алёша вынул из кармана империал, составлявший всё его имение, который берёг он пуще глаза своего, потому что это был подарок доброй его бабушки... Кухарка взглянула на золотую монету, окинула взором окошки дома, чтоб удостовериться, что никто их не видит, – и протянула руку за империалом... Алёше очень, очень жаль было империала, но он вспомнил о Чернушке – и с твёрдостию отдал чухонке драгоценный подарок.
Таким образом Чернушка спасена была от жестокой и неминуемой смерти».
(Антоний Погорельский, «Чёрная курица, или Подземные жители»)
…Из десяти источник девять сообщают, что Антоний Погорельский родился в 1787 году – не называя месяца и тем более числа. Из тех же десяти источников один сообщил, что Антоний Погорельский родился 31 декабря 1787 года.
«Непонятка» с датой рождения связана, конечно же, с тем, что Алексей Перовский, – а именно таково подлинное имя Антония Погорельского, – являлся внебрачным сыном влиятельного российского государственного деятеля графа Алексея Кирилловича Разумовского. Ничем не доказано утверждение единственного из десяти источников о том, что днём появления будущего писателя на свет стало 31 декабря, однако в виду того, что год 2022-ой совсем на излёте, мы не можем себе позволить не отметить 235-летие со дня рождения Антония Погорельского. Известного, в первую очередь, как сочинителя одной из первой русской авторской детской сказки «Чёрная курица, или Подземные жители», а в целом, чуть ли не как основоположник жанра фантастики в отечественной литературе.
Итак, Алексей Алексеевич Перовский появился на свет, будем считать, в конце 1787 года. От отца он унаследовал отчество: равно, как и его 9 братьев – все они считались незаконнорожденными. Фамилия Перовский образовалась от названия одного из поместий вельможного родителя Перово.
О матери будущего писателя – Марии Соболевской, – источники сообщают разное: то она происхождением из мещан, и её родитель учил господ искусству верховой езды, то она простая крестьянка «до седьмого колена». На наш взгляд, это не суть важно: важно, что граф Разумовский в ней души не чаял, в материальном плане, как говорится, не ущемлял, и прожил в любви к ней три десятка лет. Незаконнорожденные его дети от «неполноценности» своего происхождения также не пострадали – помимо чисто человеческой родительской теплоты, они получили, как говорится счастливое и сытое детство, а, кроме того, – благодаря хлопотам влиятельного родителя, – дворянские титулы и изрядное домашнее образование: тут уж министр просвещения Разумовский и вовсе не скупился, нанимая всем своим отпрыскам квалифицированных учителей по иностранным языкам, истории, естественным наукам. Выросли дети Перовские большими умницами – достаточно сказать, что братьями писателя Погорельского, например, являются Лев Алексеевич, генерал и министр и Василий Алексеевич, генерал и губернатор.
Сам Алексей Алексеевич с детства, которое он провёл в Погорельцах, в Черниговской губернии, одном из отцовских поместий, – отданных, впрочем, матери сыновей, – живо интересовался ботаникой и литературой, и когда пришло время, поступил в Московский университет. Который и блестяще окончил, получив докторскую степень по философии и словесным наукам. Ещё студентом Перовский перевёл на немецкий язык «Бедную Лизу» Николая Карамзина (1807), а благодаря Разумовским, смог лично познакомиться с автором этого произведения Карамзиным и его московским окружением – Петром Вяземским и Василием Жуковским, – последний был в дружбе с братом Перовского Василием. В кругу литераторов Алексей получил репутацию мистификатора, большого шутника и нацелился было вступить в масонскую ложу. Однако отец, сам влиятельный масон, этому воспротивился.
В 1808 году отдельной книгой были изданы три публичные лекции Алексея Перовского по ботанике: «Как различать животных от растений», «О цели и пользе Линеевой системы растений» и «О растениях, которые бы полезно было размножать в России».
В 1810 году Алексей приехал в Москву и занял должность судебного исполнителя и экзекутора. В 1812 году он оставил этот пост и переехал в Петербург, где стал секретарём при министре финансов. Вплоть до начала Отечественной войны 1812 года юный граф, не без участия отца, служил в шестом департаменте Сената. Он был членом нескольких литературных и научных клубов: «Общества истории и древностей российских», «Общества любителей природы», «Общества любителей российской словесности». Но потом Алексей Перовский, устав от чрезмерной опеки и контроля со стороны отца, решил резко поменять свою жизнь и, пойдя наперекор родителю, поступил на военную службу.
Он был зачислен в 3-Украинский Казачий полк, а затем – переведён в лейб-гвардии Уланский полк. Лично участвовал в крупных сражениях, снискал славу храброго офицера, был удостоен боевых наград. В мае 1814 года Перовский был переведён в лейб-гвардии Уланский полк, стоявший в Дрездене, и до 1816 года служил в Королевстве Саксония, где очень увлёкся немецким романтизмом, в частности творчеством Эрнста Гофмана, чьё влияние отчётливо прослеживается в творчестве Антония Погорельского.
Выйдя в отставку, Алексей Алексеевич вернулся в Петербург, где поступил на службу в Департамент духовных дел иностранных вероисповеданий. Он стал посещать собрания «Арзамасского общества безвестных людей» – литературного кружка, объединившего писателей, которые решили бороться с архаичными вкусами и традициями в литературе. «Арзамасцами» были Александр Пушкин, Василий Жуковский, Константин Батюшков и другие видные литераторы, а также политические и общественные деятели.
Тогда же состоялся литературный дебют Антония Погорельского. Его повесть «Лафертовская маковница» стала первым в русской литературе фантастическим повествованием романтического типа. Произведение было настолько необычным для того времени, что редактору даже пришлось выпустить специальный материал с объяснением развязки.
Алексей Перовский, взявший себе псевдоним, придуманный им по названию поместья Погорельцы, познакомился с Иваном Тургеневым и с Александром Пушкиным. Известно, что выход пушкинской поэмы «Руслана и Людмилы» критика приняла в штыки, и Погорельский, выступив в журнале «Сын Отечества» с остроумным разбором критических нападок на произведение, защитил молодого автора. Он, в частности, написал: «Большая часть разбора состоит из переложения в скучную прозу прекрасных стихов Пушкина. От времени до времени являются рассуждения и сентенции, которые либо ничего не значат, либо совершенно ложны». Пушкин прочитал эти статьи и посчитал их «остроумными и забавными».
Повесть «Лафертовская маковница», в свою очередь, очень понравилась Пушкину, который написал своему брату: «Душа моя, что за прелесть бабушкин кот! Я перечёл два раза и одним духом всю повесть, теперь только и брежу Мурлыкиным. Выступаю плавно, зажмуря глаза, повертывая голову и выгибая спину».
Антоний Погорельский включил «Лафертовскую маковницу» в свой сборник «Двойник, или Мои вечера в Малороссии», который вышел в 1828 году. В него также попали фантастические новеллы «Изидор и Анюта», «Пагубные последствия необузданного воображения» и «Путешествие в дилижансе». Сборник получил положительные отзывы критиков.
Погорельский принимал большое участие в воспитании и образовании своего племянника Алексея Константиновича Толстого, родившегося в 1817 году – вскоре после рождения его мать, сестра Перовского, оставила мужа. В 1822 году умер отец писателя, и Алексей Алексеевич переехал в имение Погорельцы, где стал жить с сестрой и племянником. Данное обстоятельство породило нелицеприятные слухи, но будем выше их. К слову, Алексей Алексеевич Перовский является дядей не только Алексею Толстому но и другим русским поэтам, создателям «Козьмы Пруткова» – братьям Жемчужниковым, Алексею и Владимиру.
Знаменитую сказку «Чёрная курица, или Подземные жители» Антоний Погорельский написал именно для любимого племянника, который и стал прообразом главного героя сказки Алёши.
Вместе сестрой и племянником Алексеем Антоний Погорельский побывал в Германии. Там он лично познакомился с немецким писателем Иоганном Гёте.
В конце 1820-х годов Погорельский вернулся к государственной службе. Писатель работал в Комиссии по устройству учебных заведений и был попечителем Харьковского учебного округа. Он даже получил один из высших чинов из Табели о рангах – действительный статский советник, который давал право на потомственное дворянство.
В 1830 году Антоний Погорельский вышел в отставку и снова поселился в имении Погорельцы, где начал работу над новым произведением – романом «Монастырка». По сюжету главная героиня, выпускница Смольного института, вернулась на родину, в Малороссию. Книга эта стала одним из первых в России нравоописательных романов.
В последние годы жизни Погорельский писал мало. Вместе с любимым племянником Алексеем Толстым писатель отправился в путешествие по Европе. В Италии Погорельский увлекся живописью – посещал картинные галереи и музеи, а вскоре познакомился и подружился с художником Карлом Брюлловым. В 1836 году живописец создал портрет Погорельского. Пушкин вспоминал: «Был я у Перовского, который показывал мне недоконченные картины Брюллова. Брюллов, бывший у него в плену, от него убежал и с ним поссорился. Перовский мне показывал «Взятие Рима Гензериком» (которое стоит «Последнего дня Помпеи»), приговаривая: «Заметь как прекрасно подлец этот нарисовал этого всадника, мошенник такой».
В 1830-х годах у Антония Погорельского начались проблемы со здоровьем. Он отправился на лечение в Ниццу, но в дороге 21 июля 1836 года умер от осложнений туберкулеза.
Имение Погорельцы он оставил своему любимому племяннику и своей сестре. Похоронили писателя на Вольском православном кладбище, которое находится в Варшаве.
При подготовке публикации использованы материалы ВОУНБ им. М. Горького
