«Здесь Пушкин погребён; он с музой молодою, С любовью, леностью провёл веселый век, Не делал доброго, однако ж был душою, Ей-богу, добрый человек…»
…Жара, июнь, на календаре – 6-е число. И нет, наверное, человека, не знающего о том, что в этот день, в 1799 году, появился на свет мальчик, имя которого станет известно практически каждому жителю планеты Земля. Мальчика назвали Александром, и в 2024 году исполняется 225 лет со дня его рождения – великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина.
А если и найдётся незнающий человек, то пребывать в неведении ему просто не дадут: в наш век информации об очередном юбилее Солнца русской поэзии обязательно упомянут даже ленивые.
Кто-то просто в очередной раз скопирует из открытых источником давно набившие оскомину общие фразы насчёт величия Александра Сергеевича, другие, с потугами на оригинальность, припомнят любовные похождения темпераментного поэта. Третьи заговорят об актуальности творчества Пушкина.
И будут правы…
Насчёт актуальности – сегодня она видна, как никогда. Осквернённые безнаказанными вандалами, публично свергаемые с пьедесталов памятники Поэту в одной известной стране – тому красноречивое доказательство. Ибо «Пушкин», «Россия», «народ» – это, вопреки орфографии, все-таки однокоренные слова. Как сказал Аполлон Григорьев, «Пушкин – это наше всё». Аполлон Александрович был оригинален, и не его вина, что его ёмкую оценку затёрли до блеска анекдотичности.
«…Мы братской тризной поминая,
Твердили: “Шли же племена,
Бедой России угрожая;
Не вся ль Европа тут была?
А чья звезда её вела!..
Но стали ж мы пятою твёрдой
И грудью приняли напор
Племён, послушных воле гордой,
И равен был неравный спор.
И что ж? свой бедственный побег,
Кичась, они забыли ныне;
Забыли русской штык и снег,
Погребший славу их в пустыне.
Знакомый пир их манит вновь –
Хмельна для них славянов кровь;
Но тяжко будет им похмелье;
Но долог будет сон гостей
На тесном, хладном новоселье,
Под злаком северных полей!..”»
(Александр Пушкин, «Бородинская годовщина», фрагмент)
Это он, А. Пушкин писал А. Бенкендорфу: «Озлобленная Европа нападает покамест на Россию не оружием, но ежедневной, бешеной клеветою». Это он, наш дорогой Александр Сергеевич, писал Петру Чаадаеву (на минуточку – 7 июня 2024 года исполняется 230 лет со дня рождения этого величайшего философа и публициста, героя нескольких пушкинских стихотворений): «Клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить Отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, какой нам Бог её дал».
Литературовед-пушкинист, доктор филологических наук Валентин Непомнящий писал: «Творчество Пушкина – это его деятельность, а явление Пушкина – это уже дело Божие, ведь не он сам себя создал, не он себя подарил России». Учёный в статье «Пушкин и судьба России» (2002) делает поэта орудием «Божьего промысла»:
«Почему я говорю о феномене Пушкина в связи с историческим жребием России? В эпоху петровской революции, которая должна была переломить русскую историю, прервать нашу духовную родословную и построить новый мир, в это самое время в недрах той самой светской культуры, которую создала петровская революция, родился гений. A мы знаем, что культура для России – это самая важная вещь. Видимо, нужно было, если опять-таки судить в каких-то провиденциальных, промыслительных категориях, чтобы замысел Петра удался не вполне, чтобы он сработал только в известной мере. Чтобы Россия сохранилась как православная страна. Потому что без России как православной страны, без этой “русской духовности”, вероятно, и мир не сможет существовать; потому что у России есть особая миссия по отношению ко всему миру. У Пушкина – особая миссия по отношению к России. Он связал то, что разрубил Петр. Вот почему он – центр нашей культуры, средоточие наших национальных ценностей».
«Пушкин злился и писал про друзей ругательные стихи. Эти стихи он называл “эрпигармами”»
…Но сегодня – праздник. В России немало дат и событий, связанных с именем великого поэта. В том числе – невесёлых. Но 6 июня – дата праздничная. И лично нам не хочется превращать её в парадную – официоза сегодня и без того будет немало. Сегодня коснёмся лишь одного из направлений творчества Поэта. Такой крохи, как эпиграммы.
Знаменитый ОБЭРИУт Даниил Хармс (Даниил Иванович Ювачёв) написал несколько «литературных анекдотов» (что породило позже «Анекдоты о русских писателях» или, как обозвали их сами авторы, подборку гротескных историй «Весёлые ребята», написанных сотрудниками редакции журнала «Пионер» – книжным графиком Натальей Доброхотовой-Майковой и художником-нонконформистом Владимиром Пятницким), среди которых был и такой: «Когда Пушкин сломал себе ноги, то стал передвигаться на колёсах. Друзья любили дразнить Пушкина и хватали его за эти колёса. Пушкин злился и писал про друзей ругательные стихи. Эти стихи он называл “эрпигармами”».
На самом деле, Александр Сергеевич Пушкин является автором порядка сотни эпиграмм, и далеко не все они адресованы друзьям.
Нужно прямо сказать, что великий поэт, забавлявший себя и других шуточными колкостями, порой был откровенно злым на язык. Более того, нередко А. С. Пушкин прибегал в своих эпиграммах к грубым ругательствам, нецензурным словам. Осмеянные А. С. Пушкиным люди далеко не всегда находили в себе мужество по-приятельски посмеяться вместе с остальными, а уязвить в ответ самого поэта «тем же оружием» не умели.
«Приятно дерзкой эпиграммой
Взбесить оплошного врага;
Приятно зреть, как он, упрямо
Склонив бодливые рога,
Невольно в зеркало глядится;
И узнавать себя стыдится;
Приятней, если он, друзья,
Завоет сдуру: это я!», – писал сам Александр Сергеевич.
Принято считать, что две известные эпиграммы на одного из влиятельнейших вельмож эпохи царствования Александра I – «временщика» графа А. А. Аракчеева, – стали окончательной причиной южной ссылки поэта.
«Всей России притеснитель,
Губернаторов мучитель
И Совета он учитель,
А царю он – друг и брат.
Полон злобы, полон мести,
Без ума, без чувств, без чести,
Кто ж он? Преданный без лести,
(...) грошевой солдат».
Пропущенное бранное слово имело в виду Настасью Минкину – любовницу А. А. Аракчеева. Последняя строка является отсылкой к популярной в то время скабрезной песне «Солдат бедный человек…», которую А. С. Пушкин знал, любил и даже записал слова – копия с автографа была в своё время сделана Б. Л. Модзалевским. Добавим, что отношение к А. А. Аракчееву А. С. Пушкин позже кардинально изменил, и, отзываясь на кончину графа, писал жене: «Об этом во всей России жалею я один – не удалось мне с ним свидеться и наговориться».
…Иван Николаевич Ланов был сослуживцем А. С. Пушкина в Кишинёве. После неоднократных ссор, поэт сочинил эпиграмму, намертво прилипшую к «торжественной» физиономии И. И. Ланова:
«Бранись, ворчи, болван болванов,
Ты не дождешься, друг мой Ланов,
Пощечин от руки моей.
Твоя торжественная рожа
На бабье гузно так похожа,
Что только просит киселей».
«Добил» И. Н. Ланова поэт в пятой главе «Онегина»: «И отставной советник Флянов, Тяжёлый сплетник, старый плут, Обжора, взяточник и шут».
Урождённая герцогиня де Граммон, дочь французского эмигранта, жена Александра Львовича Давыдова Аглая Антоновна Давыдова вскружила голову не одному мужчине. Александр Сергеевич Пушкин, наряду со многими другими, очарованный этой женщиной, тоже посвящал ей стихи. Правда, А. С. Пушкин, в отличие от многих, подтрунивал над желанием Аглаи придать их отношениям «высокий» романтический оттенок.
Так, он писал в послании к ней:
«И вы поверить мне могли,
Как простодушная Агнеса?
В каком романе вы нашли,
Чтоб умер от любви повеса?
Остепенясь, мы охладели,
Некстати нам учиться вновь.
Мы знаем: вечная любовь
Живёт едва ли три недели.
Я вами, точно, был пленён,
К тому же скука… муж ревнивый…
Я притворился, что влюблён,
Вы притворились, что стыдливы…
Мы поклялись… потом… увы!
Потом забыли клятву нашу:
Себе гусара взяли вы,
А я – наперсницу Наташу…»
А. С. Пушкин умел быть не только галантным с дамами, но и жестоким по отношению к ним. Той же Аглае он написал:
«Оставим юный пыл страстей,
Когда мы клонимся к закату,
Вы – старшей дочери своей,
Я – своему меньшому брату,
Им можно с жизнию шалить
И слезы впредь себе готовить, –
Ещё пристало им любить,
А нам уже пора злословить!»
А этой эпиграммой он не только насмехался над самой Аглаей, но и язвил по поводу всех её поклонников:
«Иной имел мою Аглаю
За свой мундир и чёрный ус,
Другой за деньги – понимаю,
Другой за то, что был француз,
Клеон – умом её стращая,
Дамис – за то, что нежно пел.
Скажи теперь, мой друг Аглая,
За что твой муж тебя имел?»
Лицейский товарищ Александра Пушкина, Вильгельм Кюхельбекер, подвергался его насмешкам не раз:
«Вот Виля – он любовью дышит,
Он песни пишет зло,
Как Геркулес, сатиры пишет,
Влюблен, как Буало».
В «Завещании Кюхельбеккера» А. С. Пушкин написал:
«Друзья, простите! Завещаю
Вам всё, чем рад и чем богат;
Обиды, песни – всё прощаю,
А мне пускай долги простят».
А однажды Кюхля и вовсе был осмеян безвинно:
«За ужином объелся я,
А Яков запер дверь оплошно –
Так было мне, мои друзья,
И кюхельбекерно и тошно».
Вильгельм Карлович был этой эпиграммой взбешён и потребовал от Александра Сергеевича сатисфакции. А. С. Пушкин, заядлый дуэлянт, уклоняться от поединка не стал, но секунданты, гласит предание, зарядили пистолеты приятелей клюквой...
Знаменита эпиграмма А. С. Пушкина на новороссийского и бессарабского генерал-губернатора графа Михаила Семёновича Воронцова. Собственно, Александр написал их несколько. Наибольшую славу получила эта:
«Полу-милорд, полу-купец,
Полу-мудрец, полу-невежда,
Полу-подлец, но есть надежда,
Что будет полным наконец».
Николай Михайлович Карамзин, автор знаменитой «Истории государства российского» и убежденный монархист, обиделся на А. С. Пушкина, написавшего сначала:
«”Послушайте: я сказку вам начну
Про Игоря и про его жену,
Про Новгород и Царство Золотое,
А может быть про Грозного царя...”
– И, бабушка, затеяла пустое!
Докончи нам “Илью-богатыря”».
И потом:
«В его “Истории” изящность, простота
Доказывают нам, без всякого пристрастья,
Необходимость самовластья
И прелести кнута».
Хотя, конечно, А. С. Пушкин не мог не оценить великого карамзинского труда, в котором автор выступал больше как писатель, чем историк – описывая исторические факты, он заботился о красоте языка и менее всего стараясь делать какие-либо выводы из описываемых им событий. «Все, даже светские женщины, бросились читать историю своего отечества, дотоле им неизвестную. Она была для них новым открытием. Древняя Россия, казалось, найдена Карамзиным, как Америка – Колумбом», – уважительно отозвался об «Истории…» Александр Пушкин.
«Здесь Пушкин погребён; он с музой молодою,
С любовью, леностью провёл весёлый век,
Не делал доброго, однако ж был душою,
Ей-богу, добрый человек», – написал 16-летний Александр Сергеевич шуточную эпитафию самому себе. И за эти слова ему краснеть не пришлось.
«Прекрасный наш язык под пером писателей неучёных и неискусных быстро клонится к падению...»
С Днём рождения Александра Пушкина самым кровным образом связан День русского языка. Если бы даже президент Российской Федерации (тогда, в 2011 году – Дмитрий Медведев) и ООН не учредили бы дату «День русского языка», приходящуюся на 6 июня, то это не изменило бы названную истину.
Но дата учреждена – в ООН в 2010 году, в Российской Федерации – в 2011 году. Немудрено: значение русского языка трудно переоценить. На нём, в конце концов, написана великая русская литература!
В 1996 году День защиты русского языка, в день рождения А. С. Пушкина начала праздновать Русская община Крыма. Начиная с 2007 года в Крыму по их инициативе 6 июня стал проводиться Международный фестиваль русской, славянской культуры «Великое Русское Слово». А идею учреждения официального Дня русского языка впервые высказал автор интернет-проекта «Русская игра слов» Иван Клименко.
Знать всё это важно, но ещё важнее, на наш взгляд, любить русский язык, беречь его, и, по мере, сил, защищать от всевозможных «издевательств» и «насилия».
«…Блажен, кто крепко словом правит…», – писал Александр Пушкин и был далеко не одинок, кто утверждал сие.
«Нет слова, которое было бы так замашисто, бойко, так вырывалось бы из-под самого сердца, так бы кипело и живо трепетало, как метко сказанное русское слово», – восторгался Николай Гоголь.
«Русский язык! Тысячелетия создавал народ это гибкое, пышное, неисчерпаемо богатое, умное поэтическое… орудие своей социальной жизни, своей мысли, своих чувств, своих надежд, своего гнева, своего великого будущего… Дивной вязью плёл народ невидимую сеть русского языка: яркого, как радуга вслед весеннему дождю, меткого, как стрелы, задушевного, как песня над колыбелью, певучего… Дремучий мир, на который он накинул волшебную сеть слова, покорился ему, как обузданный конь», – восхищался Лев Толстой, а Александр Куприн «рубил правду-матку»: «Язык – это история народа. Язык – это путь цивилизации и культуры. Поэтому-то изучение и сбережение русского языка является не праздным занятием от нечего делать, но насущной необходимостью».
Эти светлые головы – А. Пушкин, Л. Толстой и другие, – знали, о чём тревожились: «Прекрасный наш язык под пером писателей неучёных и неискусных быстро клонится к падению. Слова искажаются. Грамматика колеблется. Орфография, сия геральдика языка, изменяется по произволу всех и каждого», – сетовал Александр Сергеевич. «Употреблять иностранное слово, когда есть равносильное ему русское слово, – значит оскорблять и здравый смысл, и здравый вкус» – утверждал Виссарион Белинский. «Лишь усвоив в возможном совершенстве первоначальный материал, то есть родной язык, мы в состоянии будем в возможном же совершенстве усвоить и язык иностранный, но не прежде», – был уверен Фёдор Достоевский.
И уже в XXI веке, в 2007 году, Евгений Евтушенко огорчался:
«…Звуча у Пушкина так дивно,
Язык наш корчится в тоске,
Когда пошлят богопротивно
На нём, на русском языке…»
Кто родился в один день с великим А. С. Пушкиным?
Вам любопытно узнать, кто ещё из поэтов и писателей родился в один день с Александром Сергеевичем?
Немало таких.
Например – «отец» французской трагедии, французский поэт и драматург Пьер Корнель (1606–1684).
Основательно позабытая польскоязычная (но подданная Российской Империи) писательница Элиза Ожешко (1841–1910) – а ведь её в 1905 году, наравне со Львом Толстым, выдвигали на Нобелевскую премию по литературе…
Португальский поэт Антониу Дуарте Гомеш Леал (1848–1921).
Лауреат Нобелевской премии по литературе Томас Манн (1875–1955).
Русский журналист, публицист, литературный критик, историк литературы, публиковавшийся под псевдонимом Волжский, Александр Сергеевич Глинка (1878–1940).
Революционер, чекист, писатель, жертва «большого террора» Александр Яковлевич Аросев (1890–1938).
Поэт и прозаик Борис Юлианович Поплавский (1903–1935), эмигрант «первой волны».
Лауреат трёх Сталинских премий, журналист и писатель Семён Петрович Бабаевский (1909–2000).
Автор пьес «Порог», «Рядовые» и ряд других, представленных на сценах Российских и белорусских театров, драматург и сценарист Алексей Ануфриевич Дударев (1950).
Аргентинский писатель Федерико Андахази (1963).
Конечно, все эти авторы имеют совершенно различный вес и, как говорится, оборони Создатель сравнивать их по мощи таланта и способностей и месту на почётных литературных пьедесталах. Однако, как мы считаем, каждый из названных неповторим, и, конечно, имел/имеет своих читателей и, значит, достоин упоминания в нашей рубрике.
Есть среди именинников и юбиляры.
В 2024 году, 6 июня, исполняется 80 лет со дня рождения Лаймонаса Тапинаса, литовского эссеиса, прозаика, лауреата премии Правительства Литвы в области культуры и искусства. Он является автором документальных книг о деятелях французской культуры «На ярмарке иллюзий», «Кинематографисты Литвы» о деятелях латышской культуры и ряда других. Лаймонаса Тапинаса уместно, пожалуй, назвать советским писателем, хотя он сохранил авторитет и в постсоветской Литве. А вот книга Лаймонаса Тапинаса о поэте, философе и дипломате Оскаре Милоше «Семь одиночеств в Париже», который говорил о себе: «Я – литовский поэт, пишущий по-французски», по оценке специалистов, «прославилась» множеством неточностей и явных ошибок.
В этот же день исполняется 95 лет со дня рождения Виктора Викторовича Конецкого, писателя и капитана дальнего плавания. О Викторе Конецком часто упоминают в одной связке с Валентином Пикулем: эти двое писателей дружили.
Виктор Конецкий служил, в общей сложности, на пятнадцати различных кораблях. Совмещая работу в морском флоте и литературную деятельность, прошёл путь до капитана дальнего плавания. Он побывал в плавании в различных районах Мирового океана от Арктики до Антарктики, в портах разных стран мира, четырнадцать раз прошёл Северным морским путём. При этом Виктор Конецкий – автор более пятидесяти литературных произведений, многие из которых изданы не только в России, но и за рубежом. Сразу после выхода его первой книги, – сборника рассказов «Сквозняк», встал вопрос о приёме В. Конецкого в Союз писателей, причём рекомендации ему дали Леонид Рахманов, Вера Панова и Михаил Светлов. В творческом соавторстве им были созданы сценарии таких популярных фильмов, как «Полосатый рейс» (1961), «Путь к причалу» (1962), «Тридцать три» (1965).
Наконец, в 2024 году, 6 июня исполняется 125 лет со дня рождения Николая Николаевича Ушакова, поэта, писателя и переводчика. Литературную деятельность Н. Ушаков начал в начале 1920-х годов, примкнув к литературной группе конструктивистов, созданной Ильей Сельвинским, Корнелием Зелинским и Алексеем Чичериным.
Большинство конструктивистов благополучно «вписались» в литературный процесс последующих лет, избежав репрессий и забвения. И Николай Ушаков не стал исключением. Он благополучно печатался в русскоязычных изданиях УССР. У него выходили сборники собственных стихотворений и прозаических произведений вполне в официальном духе. А, кроме того, он не без успеха переводил на русский язык Ивана Франко, Лесю Украинку, Михаила Коцюбинского и других украинских авторов, а также поэтов других народов СССР. Он же редактировал русские издания произведений Тараса Шевченко и Михаила Коцюбинского.
Конечно, Н. Ушаков – не А. Пушкин (он другой!), но некоторые его стихи получили определённую известность:
«Не в честь любимой строю мавзолей,
когда закат торжественен и розов,
– мне всех кладбищ
печальней и милей
забытое кладбище паровозов.
Железные листы дрожат едва
– их точит ржа
и ветер зыблет шалый,
и поросла зеленая трава,
где прежде сердце пламенем дышало.
Тебя запомнят
– ты писал и жил,
но жизнь железа и огня забылась.
Благодари,
что в этой меди жил
крутая кровь
гремела
и дымилась.
Неистово ликуя и свища,
окутываясь паром светло-серым,
они летели,
эти “С”
и “Щ”
к незабываемым дебаркадерам.
В них золотые бились пламена,
но сердце стало.
Подойди, прохожий!
Такой погост
людских погостов строже,
благослови стальные имена…»
При подготовке публикации использованы материалы ВОУНБ им. М. Горького
