«…Не будь Попов политически пострадавший человек, его произведения вряд ли были бы печатаемы, настолько они, по идеям и своему содержанию, безынтересны».
«Поправил на голове круглую барашковую, мокрую от пота шапку, вытянул плетью ни в чём не повинную лошадь, и она разом повеселела, будто не было нестерпимо звенящего зноя, тучи оводов и мух, затанцевала, повернулась и весело поскакала к шоссе. Но шоссе не было, а бесконечно тянулись клубящимся валом серовато-белые облака пыли, подымаясь выше верхушек деревьев, и неоглядно терялись сзади в горах. И в этих клубящихся облаках – чуялось – движутся тысячи голодных.
Бричка Кожуха, в которой нельзя дотронуться до деревянных частей, покатилась, и за ней покатилось нестерпимое знойно-звенящее дребезжание. Из-за сиденья выглядывал обжигающий пулемёт.
Кубанец въехал в непроглядно волнующиеся удушливые облака. Ничего нельзя разобрать, но слышно – утомленно, бестолково и разрозненно идут разбившиеся ряды, едут конные, скрипят обозы. Черно сожжённые лица мутно отсвечивают капающим потом.
Ни говора, ни смеха – тяжкое, плывущее вместе со всеми молчание. И в нём, в этом жарко переполненном молчании, те же разомлелые, разваренные как попало, шаги, звуки копыт, скрип осей.
Понуро ступают лошади с бессильно свесившимися ушами.
Головёнки детей переваливаются в повозках из стороны в сторону, и мутно белеют оскаленные зубы.
– Пи-ить... пи-ить...
Плывёт удушливая, белесая, всё покрывающая мгла, а в ней невидимо идут ряды, едут конные, со скрипом тянутся обозы. А может быть, это не зной, не плывущая белесая мгла, а налитое отчаяние, и нет надежды, нет мысли, лишь одна неизбежность. То, что железно сцепило, когда вошли в узкую дыру между морем и горами, затаенно шло всё время вместе с ними, – теперь грозно глянуло концом: голодные, босые, изнуренные, в отрепьях, и солнце доканывает. А впереди жадно ждут сытые, приготовившиеся, окопавшиеся казачьи полки, хищные генералы».
(Александр Серафимович, «Железный поток»)
…В 1890-м Департамент полиции составил краткую характеристику прибывшего в Мезень Архангельской губернии на 5 лет ссыльного Александра Серафимовича Попова, пользуясь собственными нехитрыми «художественными средствами»: «Сын умершего есаула, вероисповедания православного... Холост, знает столярное и слесарное ремесло. Роста 2 аршина 6 вершков, телосложения среднего, волосы на голове, усах и бороде темно-русые, лоб высокий, глаза темно-карие, нос широкий, подбородок круглый, лицо чистое. Особые приметы: бородавка над правой скуловой костью».
Сослали недоучившегося студента физико-математического факультета Санкт-Петербургского университета Александра Попова за то, что он, после казни в мае 1887 года Александра Ульянова и его единомышленников-народовольцев, написал прокламацию, в которой призывал не складывать оружие.
Срок архангельской ссылки мятежному студенту скостили. «Кровавый царский режим» счёл, что отнюдь не богатырскому здоровью паренька вреден архангельский климат, и уже в 1890-м году А. Попова отправили на родину – на Дон, в станицу Усть-Медведицкую. Под гласный надзор полиции:
«Согласно постановлению особого совещания 11 января 1890 г. Александру Серафимову Попову разрешено было переехать на родину в Область Войска Донского с оставлением его под надзором полиции по 11 июня 1892 г. Вследствие сего 26 июня 1890 г. он прибыл из Пинеги в ст. Усть-Медведицкую. Имеет мать, вдову есаула, Раису Александровну, проживающую в станице и владеющую там домом. Обыскать, арестовать и препроводить в распоряжение начальника Донского областного жандармского управления, уведомив о сем Департамент полиции».
…Обыскивали дом вдовы есаула, матери Александра Попова не раз, вот только без толку – нюхнувший ссылки молодой революционер научился знатно водить полицию за нос:
«...При обыске у Александра Серафимова Попова не было обнаружено социально-революционных изданий подпольной типографии или каких-либо взрывчатых веществ, а также каких-либо признаков, по которым бы можно было вывести заключение, что производившиеся им на чердаке работы имели характер преступной в политическом отношении деятельности».
Проводившие очередной обыск жандармы зато обнаружили III-й том сочинений Добролюбова, несколько тетрадей собственноручных сочинений Александра Серафимова Попова и переписку с писателями Глебом Успенским и Владимиром Короленко.
Жандармский ротмистр Яковлев в донесении начальнику Донского жандармского управления позволил себе высказать личное мнение и сделал такой вывод: «…не будь Попов политически пострадавший человек, его произведения вряд ли были бы печатаемы, настолько они, по идеям и своему содержанию, безынтересны».
Да, к тому моменту сочинения А. Попова уже печатались. Во время ссылки он написал свой первый рассказ «На льдине», который под псевдонимом Серафимович был опубликован в газете «Русские ведомости» в 1889 году. И письма В. Короленко и Г. Успенского, обнаруженные ротмистром, содержали обсуждения новых рассказов Попова-Серафимовича – «Снежная пустыня», «На плотах» и других.
В 2023 году, 19 января, исполняется 160 лет со дня рождения Александра Серафимовича.
С советских времен «Железный поток» А. Серафимовича, – бесспорно, главная книга писателя, – входит в обязательную школьную программу, и современные реформаторы образования не решились убрать её из списка лучших образцов отечественной прозы ХХ века. Ещё и поэтому жизненный путь писателя мало-мальски известен каждому образованному человеку.
Только напомним: будущий писатель родился в 1863 года в станице Нижне-Курмоярской Области Войска Донского, в семье казачьего есаула, военного казначея Серафима Попова. Детские годы провел в Польше, где стоял казачий полк, в котором служил глава семьи. В 1873 году семейство вернулось на Дон и поселилось в станице Усть-Медведицкой. Саша поступил учиться в Классическую гимназию.
Внезапная кончина отца и последовавшие вслед за этим материальные лишения осложнили жизнь семьи, но гимназию Александр окончил и в 1883 году уехал в Петербург учиться. С учёбой, к слову, у Александра ладилось не всё, зато он сблизился с революционно настроенными студенческими кругами и всецело проникся соответствующими настроениями.
…Вернувшись из ссылки на Дон, Александр Серафимович, не оставил революционной деятельности: установил связи с местными народовольческими группами, ведущими пропаганду среди рабочих. Писать рассказы он также продолжил. На жизнь зарабатывал частными уроками, сотрудничал с провинциальными изданиями «Донская жизнь», «Приазовский край». Был заметным автором – в энциклопедическом словаре Брокгауза и Эфрона о нём было сказано: «С. – бытописатель трудящихся масс по преимуществу; сфера его наблюдений – в значительной степени этнографическая… В общем, рассказы С., при всей своей внешней эскизности, разработаны вдумчиво и серьезно».
Журналист и писатель женился на коренной донской казачке, выпускнице женской гимназии, Ксении Петровой.
В 1901 году, не без хлопот В. Короленко, вышла первая книга А. Серафимовича – «Очерки и рассказы». После этого автор окончательно решил связать свою жизнь с литературой. Он в 1902 году переехал в Москву, где быстро вошёл в литературные круги. Он много писал, и в 1903–1908 годах издательство «Знание» выпустило трёхтомник его рассказов. К этому времени А. Серафимович был хорошо знаком с Максимом Горьким, который привлёк его к сотрудничеству в издательстве. Так же писатель был «своим» в горьковском литературно-художественном обществе «Среда».
Во время Первой мировой войны Александр Серафимович был на фронте в составе санитарного отряда, о чём позднее написал в очерках и рассказах.
С первых же дней Октябрьской революции, которую писатель принял всецело и безоговорочно, Александр активно включился в культурное строительство нового государства. А. Серафимович заведовал литературно-художественным отделом «Известий», агитмассовым отделом Моссовета, был военным корреспондентом «Правды». Член ВКП(Б) с 1918 года.
Главной книгой А. Серафимовича стала повесть об отступлении Таманской дивизии с Кубани, охваченной контрреволюционным восстанием «Железный поток», написанный за два с половиной года. Произведение увидело свет в 1924 году.
В 1930-е годы А. Серафимович выступил с серией очерков о коллективизации «По донским степям».
Александр Серафимович, возможно, стал бы «пролетарским писателем № 2» после Максима Горького, но судьбе было, как говорится угодно, чтобы он стал тем, кто «открыл миру» этого «второго номера»: на приёме зарубежных писателей в 1927 году маститый мэтр представил присутствующим Михаила Шолохова: «Друзья мои! Перед вами – молодой писатель Земли Русской. Он моложе меня более чем на 40 лет, но я должен признаться, во сто раз талантливее меня. Имя его ещё многим не известно, но через год его узнает весь Советский Союз, а через два–три года – и весь мир».
Отметим, что в числе бесконечных и зачастую беспочвенных рассуждений о подлинности авторства «Тихого Дона» существует и версия, что написан роман если не полностью самим А. Серафимовичем, то не без его участия. Оставляем этот миф, как и прочие подобные, без комментариев.
Во время Великой Отечественной войны, А. Серафимович, несмотря на свой преклонный возраст – ему было уже более 80 лет, – выезжал на фронт в район Орловской битвы.
Умер Александр Серафимович в Москве 19 января 1949 года. Похоронен на Новодевичьем кладбище.
…И ещё несколько любопытных и, вероятно, менее известных фактов о жизни и творчестве Александра Серафимовича:
– В литературно-художественном обществе «Среда» у рано начавшего лысеть А. Серафимовича было два прозвища: «Кудрино» и «Лысогор».
– Прототип главного героя «Железного потока», комиссара Кожуха – комкор Е. И. Ковтюх – назвал книгу А. Серафимовича «настоящей правдой без прикрас». Позже, в конце 1930-х, героического комкора арестовали по нелепому обвинению в участии в военном заговоре и после долгих пыток расстреляли. Епифан Иович Ковтюх – один из немногих репрессированных военачальников, выдержавших избиения и пытки, но не оговоривший ни себя, ни других. На суде он также не признал вину. Был казнён в день вынесенного приговора – 29 июля 1938 года.
– В 1928 году первые части романа «Тихого Дона» были явлены миру в журнале «Октябрь», редактором которого был в это время Александр Серафимович. Он же считается первым читателем рукописи, представленной М. Шолоховым. И, как утверждает ряд исследователей, как минимум поработал над этой рукописью больше, чем просто хороший редактор. Существует и фантастическое предположение, аргументируемое отдельными исследователями с серьёзным видом, «доказывающее», что М. Шолохов – внебрачный сын Александра Серафимовича.
– А. Серафимович родился и умер в один день – 19 января, с разницей в 86 лет. Его именем был назван город в Нижне-Волжском крае (именно так назывался регион, ныне являющийся Волгоградской областью) – бывшая станица Усть-Медведицкая. Переименование было осуществлено в 1933 году, когда писатель пребывал в полном здравии. В городе Серафимовиче 17 мая 1949 года открыт Литературно-памятный музей А. С. Серафимовича в доме, отданном писателю под дачу. В 1989 году к 400-летию станицы Усть-Медведицкой был открыт Государственный музей истории Усть-Медведицкого казачества, в состав которого вошёл Дом-музей Серафимовича.
– У Александра Серафимовича была собственная яхта – её подарили писателю рабочие судостроительного завода «Красный Дон» в 1936 году. Некоторые источники утверждают, что яхта была построена из «красного дерева» целиком, что, разумеется, неграмотная легенда, возникшая из незнания судостроительных материалов.
– В 1949 году имя писателя было присвоено Сталинградскому индустриально-педагогическому институту (ныне – Волгоградский государственный социально-педагогический университет (ВГСПУ)). В 1981 году большой бюст писателя на постаменте был установлен перед входом в главный корпус ВУЗа – тогда ещё учебное заведение продолжало носить имя А. Серафимовича. Но не сейчас. Тогда же возникла студенческая традиция – после получения дипломов группа выпускников «потчевала» А. Серафимовича шампанским – вместе с этим железная голова получала удар бутылкой. За десятилетия существования этой традиции пустотелый памятник культуры регионального значения изрядно повредили – ведь скульптор Михаил Павловский и чеканщик Алексей Ястребов использовали при создании бюста мягкую листовую медь – самый дешёвый на тот момент материал. К тому же, в «лихие 90» «в Серафимовича стреляли» – неустановленные хулиганы упражнялись в меткости из неустановленного оружия. Следствие установило только, что стреляли из салона машины, но дальше дело не пошло. Объект культуры оказался бесхозным, средств на восстановление в казне города и региона не оказалось, сам ВУЗ от имени пролетарского писателя к тому времени уже отказался – при переименовании из института в университет. По словам руководства ВУЗа, отказ от имени писатели при переименовании учебного заведения не было местной инициативой. «Рекомендация» была дана «сверху».
В одну из ночей прострелянная голова Александра Серафимовича с постамента исчезла. Надпись мелом на постаменте гласила: «Здесь был я!». Как позже выяснилось, городские власти всё же изыскали 150 тыс. рублей на реставрацию памятника. По другим данным, «пластическая операция» пролетарского писателя обошлась в сумму более 300 тыс. рублей. Изнутри головы для прочности установили арматуру и покрыли 10-сантиметровым слоем бетона.
Михаил Павловский, автор бюста А. Серафимовича, вспоминал, что реставрацию проводили в частном гараже – в двери мастерской голова не пролезала. В июне 2009 года бюст писателя Александра Серфимовича вернулся на своё законное место.
При подготовке публикации использованы материалы ВОУНБ им. М Горького
Бричка Кожуха, в которой нельзя дотронуться до деревянных частей, покатилась, и за ней покатилось нестерпимое знойно-звенящее дребезжание. Из-за сиденья выглядывал обжигающий пулемёт.
Кубанец въехал в непроглядно волнующиеся удушливые облака. Ничего нельзя разобрать, но слышно – утомленно, бестолково и разрозненно идут разбившиеся ряды, едут конные, скрипят обозы. Черно сожжённые лица мутно отсвечивают капающим потом.
Ни говора, ни смеха – тяжкое, плывущее вместе со всеми молчание. И в нём, в этом жарко переполненном молчании, те же разомлелые, разваренные как попало, шаги, звуки копыт, скрип осей.
Понуро ступают лошади с бессильно свесившимися ушами.
Головёнки детей переваливаются в повозках из стороны в сторону, и мутно белеют оскаленные зубы.
– Пи-ить... пи-ить...
Плывёт удушливая, белесая, всё покрывающая мгла, а в ней невидимо идут ряды, едут конные, со скрипом тянутся обозы. А может быть, это не зной, не плывущая белесая мгла, а налитое отчаяние, и нет надежды, нет мысли, лишь одна неизбежность. То, что железно сцепило, когда вошли в узкую дыру между морем и горами, затаенно шло всё время вместе с ними, – теперь грозно глянуло концом: голодные, босые, изнуренные, в отрепьях, и солнце доканывает. А впереди жадно ждут сытые, приготовившиеся, окопавшиеся казачьи полки, хищные генералы».
(Александр Серафимович, «Железный поток»)
…В 1890-м Департамент полиции составил краткую характеристику прибывшего в Мезень Архангельской губернии на 5 лет ссыльного Александра Серафимовича Попова, пользуясь собственными нехитрыми «художественными средствами»: «Сын умершего есаула, вероисповедания православного... Холост, знает столярное и слесарное ремесло. Роста 2 аршина 6 вершков, телосложения среднего, волосы на голове, усах и бороде темно-русые, лоб высокий, глаза темно-карие, нос широкий, подбородок круглый, лицо чистое. Особые приметы: бородавка над правой скуловой костью».
Сослали недоучившегося студента физико-математического факультета Санкт-Петербургского университета Александра Попова за то, что он, после казни в мае 1887 года Александра Ульянова и его единомышленников-народовольцев, написал прокламацию, в которой призывал не складывать оружие.
Срок архангельской ссылки мятежному студенту скостили. «Кровавый царский режим» счёл, что отнюдь не богатырскому здоровью паренька вреден архангельский климат, и уже в 1890-м году А. Попова отправили на родину – на Дон, в станицу Усть-Медведицкую. Под гласный надзор полиции:
«Согласно постановлению особого совещания 11 января 1890 г. Александру Серафимову Попову разрешено было переехать на родину в Область Войска Донского с оставлением его под надзором полиции по 11 июня 1892 г. Вследствие сего 26 июня 1890 г. он прибыл из Пинеги в ст. Усть-Медведицкую. Имеет мать, вдову есаула, Раису Александровну, проживающую в станице и владеющую там домом. Обыскать, арестовать и препроводить в распоряжение начальника Донского областного жандармского управления, уведомив о сем Департамент полиции».
…Обыскивали дом вдовы есаула, матери Александра Попова не раз, вот только без толку – нюхнувший ссылки молодой революционер научился знатно водить полицию за нос:
«...При обыске у Александра Серафимова Попова не было обнаружено социально-революционных изданий подпольной типографии или каких-либо взрывчатых веществ, а также каких-либо признаков, по которым бы можно было вывести заключение, что производившиеся им на чердаке работы имели характер преступной в политическом отношении деятельности».
Проводившие очередной обыск жандармы зато обнаружили III-й том сочинений Добролюбова, несколько тетрадей собственноручных сочинений Александра Серафимова Попова и переписку с писателями Глебом Успенским и Владимиром Короленко.
Жандармский ротмистр Яковлев в донесении начальнику Донского жандармского управления позволил себе высказать личное мнение и сделал такой вывод: «…не будь Попов политически пострадавший человек, его произведения вряд ли были бы печатаемы, настолько они, по идеям и своему содержанию, безынтересны».
Да, к тому моменту сочинения А. Попова уже печатались. Во время ссылки он написал свой первый рассказ «На льдине», который под псевдонимом Серафимович был опубликован в газете «Русские ведомости» в 1889 году. И письма В. Короленко и Г. Успенского, обнаруженные ротмистром, содержали обсуждения новых рассказов Попова-Серафимовича – «Снежная пустыня», «На плотах» и других.
В 2023 году, 19 января, исполняется 160 лет со дня рождения Александра Серафимовича.
С советских времен «Железный поток» А. Серафимовича, – бесспорно, главная книга писателя, – входит в обязательную школьную программу, и современные реформаторы образования не решились убрать её из списка лучших образцов отечественной прозы ХХ века. Ещё и поэтому жизненный путь писателя мало-мальски известен каждому образованному человеку.
Только напомним: будущий писатель родился в 1863 года в станице Нижне-Курмоярской Области Войска Донского, в семье казачьего есаула, военного казначея Серафима Попова. Детские годы провел в Польше, где стоял казачий полк, в котором служил глава семьи. В 1873 году семейство вернулось на Дон и поселилось в станице Усть-Медведицкой. Саша поступил учиться в Классическую гимназию.
Внезапная кончина отца и последовавшие вслед за этим материальные лишения осложнили жизнь семьи, но гимназию Александр окончил и в 1883 году уехал в Петербург учиться. С учёбой, к слову, у Александра ладилось не всё, зато он сблизился с революционно настроенными студенческими кругами и всецело проникся соответствующими настроениями.
…Вернувшись из ссылки на Дон, Александр Серафимович, не оставил революционной деятельности: установил связи с местными народовольческими группами, ведущими пропаганду среди рабочих. Писать рассказы он также продолжил. На жизнь зарабатывал частными уроками, сотрудничал с провинциальными изданиями «Донская жизнь», «Приазовский край». Был заметным автором – в энциклопедическом словаре Брокгауза и Эфрона о нём было сказано: «С. – бытописатель трудящихся масс по преимуществу; сфера его наблюдений – в значительной степени этнографическая… В общем, рассказы С., при всей своей внешней эскизности, разработаны вдумчиво и серьезно».
Журналист и писатель женился на коренной донской казачке, выпускнице женской гимназии, Ксении Петровой.
В 1901 году, не без хлопот В. Короленко, вышла первая книга А. Серафимовича – «Очерки и рассказы». После этого автор окончательно решил связать свою жизнь с литературой. Он в 1902 году переехал в Москву, где быстро вошёл в литературные круги. Он много писал, и в 1903–1908 годах издательство «Знание» выпустило трёхтомник его рассказов. К этому времени А. Серафимович был хорошо знаком с Максимом Горьким, который привлёк его к сотрудничеству в издательстве. Так же писатель был «своим» в горьковском литературно-художественном обществе «Среда».
Во время Первой мировой войны Александр Серафимович был на фронте в составе санитарного отряда, о чём позднее написал в очерках и рассказах.
С первых же дней Октябрьской революции, которую писатель принял всецело и безоговорочно, Александр активно включился в культурное строительство нового государства. А. Серафимович заведовал литературно-художественным отделом «Известий», агитмассовым отделом Моссовета, был военным корреспондентом «Правды». Член ВКП(Б) с 1918 года.
Главной книгой А. Серафимовича стала повесть об отступлении Таманской дивизии с Кубани, охваченной контрреволюционным восстанием «Железный поток», написанный за два с половиной года. Произведение увидело свет в 1924 году.
В 1930-е годы А. Серафимович выступил с серией очерков о коллективизации «По донским степям».
Александр Серафимович, возможно, стал бы «пролетарским писателем № 2» после Максима Горького, но судьбе было, как говорится угодно, чтобы он стал тем, кто «открыл миру» этого «второго номера»: на приёме зарубежных писателей в 1927 году маститый мэтр представил присутствующим Михаила Шолохова: «Друзья мои! Перед вами – молодой писатель Земли Русской. Он моложе меня более чем на 40 лет, но я должен признаться, во сто раз талантливее меня. Имя его ещё многим не известно, но через год его узнает весь Советский Союз, а через два–три года – и весь мир».
Отметим, что в числе бесконечных и зачастую беспочвенных рассуждений о подлинности авторства «Тихого Дона» существует и версия, что написан роман если не полностью самим А. Серафимовичем, то не без его участия. Оставляем этот миф, как и прочие подобные, без комментариев.
Во время Великой Отечественной войны, А. Серафимович, несмотря на свой преклонный возраст – ему было уже более 80 лет, – выезжал на фронт в район Орловской битвы.
Умер Александр Серафимович в Москве 19 января 1949 года. Похоронен на Новодевичьем кладбище.
…И ещё несколько любопытных и, вероятно, менее известных фактов о жизни и творчестве Александра Серафимовича:
– В литературно-художественном обществе «Среда» у рано начавшего лысеть А. Серафимовича было два прозвища: «Кудрино» и «Лысогор».
– Прототип главного героя «Железного потока», комиссара Кожуха – комкор Е. И. Ковтюх – назвал книгу А. Серафимовича «настоящей правдой без прикрас». Позже, в конце 1930-х, героического комкора арестовали по нелепому обвинению в участии в военном заговоре и после долгих пыток расстреляли. Епифан Иович Ковтюх – один из немногих репрессированных военачальников, выдержавших избиения и пытки, но не оговоривший ни себя, ни других. На суде он также не признал вину. Был казнён в день вынесенного приговора – 29 июля 1938 года.
– В 1928 году первые части романа «Тихого Дона» были явлены миру в журнале «Октябрь», редактором которого был в это время Александр Серафимович. Он же считается первым читателем рукописи, представленной М. Шолоховым. И, как утверждает ряд исследователей, как минимум поработал над этой рукописью больше, чем просто хороший редактор. Существует и фантастическое предположение, аргументируемое отдельными исследователями с серьёзным видом, «доказывающее», что М. Шолохов – внебрачный сын Александра Серафимовича.
– А. Серафимович родился и умер в один день – 19 января, с разницей в 86 лет. Его именем был назван город в Нижне-Волжском крае (именно так назывался регион, ныне являющийся Волгоградской областью) – бывшая станица Усть-Медведицкая. Переименование было осуществлено в 1933 году, когда писатель пребывал в полном здравии. В городе Серафимовиче 17 мая 1949 года открыт Литературно-памятный музей А. С. Серафимовича в доме, отданном писателю под дачу. В 1989 году к 400-летию станицы Усть-Медведицкой был открыт Государственный музей истории Усть-Медведицкого казачества, в состав которого вошёл Дом-музей Серафимовича.
– У Александра Серафимовича была собственная яхта – её подарили писателю рабочие судостроительного завода «Красный Дон» в 1936 году. Некоторые источники утверждают, что яхта была построена из «красного дерева» целиком, что, разумеется, неграмотная легенда, возникшая из незнания судостроительных материалов.
– В 1949 году имя писателя было присвоено Сталинградскому индустриально-педагогическому институту (ныне – Волгоградский государственный социально-педагогический университет (ВГСПУ)). В 1981 году большой бюст писателя на постаменте был установлен перед входом в главный корпус ВУЗа – тогда ещё учебное заведение продолжало носить имя А. Серафимовича. Но не сейчас. Тогда же возникла студенческая традиция – после получения дипломов группа выпускников «потчевала» А. Серафимовича шампанским – вместе с этим железная голова получала удар бутылкой. За десятилетия существования этой традиции пустотелый памятник культуры регионального значения изрядно повредили – ведь скульптор Михаил Павловский и чеканщик Алексей Ястребов использовали при создании бюста мягкую листовую медь – самый дешёвый на тот момент материал. К тому же, в «лихие 90» «в Серафимовича стреляли» – неустановленные хулиганы упражнялись в меткости из неустановленного оружия. Следствие установило только, что стреляли из салона машины, но дальше дело не пошло. Объект культуры оказался бесхозным, средств на восстановление в казне города и региона не оказалось, сам ВУЗ от имени пролетарского писателя к тому времени уже отказался – при переименовании из института в университет. По словам руководства ВУЗа, отказ от имени писатели при переименовании учебного заведения не было местной инициативой. «Рекомендация» была дана «сверху».
В одну из ночей прострелянная голова Александра Серафимовича с постамента исчезла. Надпись мелом на постаменте гласила: «Здесь был я!». Как позже выяснилось, городские власти всё же изыскали 150 тыс. рублей на реставрацию памятника. По другим данным, «пластическая операция» пролетарского писателя обошлась в сумму более 300 тыс. рублей. Изнутри головы для прочности установили арматуру и покрыли 10-сантиметровым слоем бетона.
Михаил Павловский, автор бюста А. Серафимовича, вспоминал, что реставрацию проводили в частном гараже – в двери мастерской голова не пролезала. В июне 2009 года бюст писателя Александра Серфимовича вернулся на своё законное место.
При подготовке публикации использованы материалы ВОУНБ им. М Горького
