«Лучшим другом человека должен быть человек»
«Бабушки дома не было.
– Где она? – тихо спросила я.
– Ничего не случилось, – ответил папа. – Она уехала в деревню. Вот видишь, на твоей бумажке внизу написано: “Уехала в деревню. Не волнуйтесь: ничего страшного”.
– К тете Мане?
– Почему к тете Мане? Ее давно уже нет… Просто в деревню уехала. В свою родную деревню!
– К тете Мане? – повторила я. – К тому дубу?..
Окаменевшая на диване мама вскочила:
– К какому дубу? Тебе нельзя волноваться! Какой дуб?
– Она просто уехала… Ничего страшного! – заклинал папа. – Ничего страшного!
Он посмел успокаивать меня бабушкиными словами.
– Ничего страшного? Она к тете Мане уехала? К тете Мане? К тете Мане, да?! – кричала я, чувствуя, что земля, как это бывало прежде, уходит у меня из-под ног».
(Анатолий Алексин, «Раздел имущества», 1979)
Подпись под цитатой - на случай, если вдруг кто не узнал автора. Хотя – навряд ли. На книгах А. Алексина выросло не одно поколение детей, подростков, молодых людей.
В 2024 году, 3 июля, исполняется 100 лет со дня рождения Анатолия Георгиевича Алексина (Гобермана).
...Его не стало в 2017 году, он ушёл на 93-м году жизни. В Люксембурге, в котором жил с 2011 года. В мае 2017 года, когда он умер, в России о нём вспомнили, но, как говорится, «без фанатизма»: он успел стать если не чужим, то уже не своим для многих из тех, кто ныне формирует общественное сознание и управляет информационными потоками. А А. Алексин покинул Россию давно, в 1993 году, иммигрировав в Израиль. И этого ему не простили.
Недоброжелателей у него хватало и в СССР. Ему завидовали: как же, высокие посты, большие зарплата и гонорары, слава, почёт, дача, своя передача на ТВ, «зеленая улица» написанным книгам, всевозможные премии. И только читатели – огромная молодежная аудитория, – обожала его без «всяких», сверяя с героями его книг свою жизнь, своё взросление, своё соприкосновение с миром взрослых, часто колючим и неискренним. Свои юношеские чувства и свои мечты.
Сегодня принято, вспоминая об А. Алексине, больше напирать на его еврейские корни, на биографии его ближайших родственников – действительно, небезынтересные. На легенды – как он, якобы, сидел на коленях у Лазаря Кагановича, как, якобы, ещё ребенком стал свидетелем того, как застрелился, предчувствуя арест Николай Ежов – что вообще полная чушь, потому, что Н. Ежов был расстрелян 4 февраля 1940 года в здании Военной коллегии Верховного Суда СССР по приговору Военной коллегии Верховного Суда СССР.
В общем, о книгах говорят в последнюю очередь, зачастую ограничиваясь информацией о том, что они изданы на 48 языках мира, их суммарный тираж превысил 120 млн экземпляров. Это, правда, и она, конечно, правда «говорящая», но главное следует, на наш взгляд, отдельно подчеркнуть, усилить – за тиражами стояли молодые читатели, которым А. Алексин доверял больше, чем взрослым, а они ему доверяли больше, чем иной раз своим родным. Тираж – показатель в советской стране не окончательный, тираж каждой из трёх книжек с надписью на обложке «Леонид Брежнев» равнялся 15 млн, а издавались они как по отдельности, так и в одном томе. Конечно, Л. Брежнева в обязательном порядке «проходили» в школах, а А. Алексина школьники читали самостоятельно без понуканий.
«…Когда мы учились в восьмом, появилась Ирина. Новенькие ведут себя тихо. Но при виде Ирины притих весь класс: мальчишки от волнения, а девочки и Владик от зависти.
– Работает под Кармен, – съехидничал он. Но ей не нужно было “работать”: сама природа создала её похожей на героиню литературного произведения, которую почти все знали по произведению музыкальному.
Савва Георгиевич уверял, что “вступать в конфликт с природой не следует”. Ирина и не вступала: в ушах у нее были серьги, притягивавшие к себе испуганные взгляды учителей, а к щекам, как в знаменитой опере, прижимались черные, смоляные завитки.
Владик выходил из себя, даже если существа женского пола чем-нибудь выделялись.
Зелёные глаза Ирины спрашивали нас обоих: “Что, скисли, родственнички?” Впрочем, “родственничком” она стала называть только Владика, да и то в разговоре со мной. Держалась она так независимо, что классная руководительница, физичка Мария Кондратьевна, сказала:
– За успеваемость я теперь отвечать не могу.
Она сказала это доверительно и только мужской половине, чтобы предупредить её об опасности. У Марии Кондратьевны был такой метод: говорить всё, что она думает. По её убеждению, учительская откровенность не могла превзойти сообразительности учеников и открыть им что-либо новое. В данном случае ей не хотелось, чтобы каждый из нас постепенно превращался в беднягу Хозе. Но остановить этот процесс классная руководительница оказалась была не в силах.
– Не ученики, а вздыхатели, – констатировала она. Исключение, как мне казалось, составлял только Владик. Чужой успех нервировал моего близнеца. Если бы можно было приобрести чёрные, смоляные завитки на щеках, он бы принялся копить деньги.
Я неожиданно вспомнил о том, что в детском саду меня называли “добрым молодцем”. Распрямился, сходил в парикмахерскую. Ирина первая заговорила со мной:
– Хочешь послушать лекцию о микрочастицах?
– Хочу… А где?
– В университете. Там есть школа начинающих физиков. Можно поступить. Ты согласен?
– Вместе с тобой? Согласен!
– Физика – моя жизнь.
– Скажи об этом Марии Кондратьевне, – посоветовал я. – Порадуй её!
Нашей классной руководительнице было за шестьдесят, и она говорила, что умрёт на уроке. Даже больная, Мария Кондратьевна дотаскивалась до школы: как бы не подумали, что она нетрудоспособна и ей пора отправляться на пенсию!»
(Анатолий Алексин, «Семейный совет», 1980)
В 1950 году у писателя вышел первый сборник повестей «Тридцать один день». В качестве литературного псевдонима взял сценический псевдоним матери – Алексин.
В дальнейшем все его произведения становились бестселлерами: «А тем временем где-то» (1966), «Мой брат играет на кларнете» (1967), «Поздний ребёнок» (1968), «Очень страшная история: детективные повести, которые сочинил Алик Деткин» (1969), «Звоните и приезжайте» (1972), «Действующие лица и исполнители» (1972), «Позавчера и послезавтра» (1974), «Третий в пятом ряду» (1975), «Безумная Евдокия» (1976), трилогия «В тылу как в тылу» (1978), «Раздел имущества» (1979), «Сердечная недостаточность» (1979), «Дневник жениха» (1980), «Домашний совет» (1980), «Здоровые и больные» (1982), «Сигнальщики и горнисты» (1982), «Игрушка» (1988), «Прости меня, мама» (1989).
«Поздний ребенок» был экранизирован в 1970 году на Киностудии имени А. Довженко режиссером Константином Ершовым и тоже прозвучал «в кон» А. Алексин также являлся сценаристом фильмов «Ура! У нас каникулы!» (1972), «Расписание на завтра» (1976), «Очень страшная история» (1986). Писал Анатолий Алексин и пьесы, и киносценарии.
«…С добром надо спешить, а то оно может остаться без адресата», – говорит мама Димы из повести Алексина «В тылу, как в тылу».
«– Как часто мы смотрим на людей сквозь искажающие стёкла собственных недостатков. Зрение наше от этого так ухудшается, что даже близких, мы не в состоянии разглядеть…», – думает героиня повести «Сердечная недостаточность».
«Лучшим другом человека должен быть человек», – говорит отец главного героя повести «Домашний совет».
«– Жить только собой – это полбеды. Гораздо страшнее, живя только собой, затрагивать походя и чужие судьбы.» (Анатолий Алексин, «Безумная Евдокия» )
…Чем «подкупал» Анатолий Алексин армию своих читателей? Полагаем, той легкой грустью, что сопровождает каждого молодого человека, познающего изнанку яркой картинки, которую он привык видеть ребёнком. Пронзительность и грусть-катарсис присуща, как правило, произведениям молодых авторов, только шагнувших в литературу: повторить позже они её, уже став маститыми писателями, чаще не могут. Не получается. А у А. Алексина – получалось. Практически всегда.
«…– У вас тут все пропахло мочой. Задохнуться можно. Прямо с порога тошнит… – отчаивалась Регина. И затыкала нос.
– А сколько лет я вдыхал твой нрав… или норов? – однажды сорвался я.
Как все привыкшие упрекать, она упреков в свой адрес не выносила. И выскочила из палаты.
Но ровно через две недели, то есть через четырнадцать дней, снова явилась.
Десятилетия супружеского существования обострили её нюх до предела и догола обнажили её раздраженно-брезгливый характер… Поскольку от любви даже блеклого, выцветшего следа не осталось. И я уже не стеснялся… По той же причине.
– Хоть бы проветривали для приличия, – с оттенком заботливости сказала она. – И лица-то становятся того же самого цвета. – Она имела в виду мою желтизну. – Наблюдать это – просто пытка!
– Пытка? Не беспокойся… Она скоро кончится. Разве не видишь? Вот-вот я уйду “на дорожку”, которая уведет от тебя… и приведёт меня к маме».
(Анатолий Алексин, «Сходи на дорожку…», 1999)
…Роман-хронику «Сага о Певзнерах» (1994) о судьбах еврейской семьи в России, книгу воспоминаний «Перелистывая годы» и некоторые другие, менее известные произведения Анатолий Алексин написал уже в Израиле. Писал на русском языке.
При подготовке публикации использованы материалы ВОУНБ им. М. Горького
