«Я радость добывал, и есть усталость, Но голос мой не стих и не умолк»

«В екатеринославских степях,
Где травы,
где просторов разбросано столько,
Мы поймали махновца Кольку,
И, чтоб город увидел
и чтоб знали поля,
Мне приказано было его
расстрелять.

Двинулись…
Он — весел и пьян,
Я — чеканным шагом сзади…
Солнце, уставшее за день,
Будто убито,
сочилось огнями дымящихся ран

Пришли…
Я прижал осторожно курок,
И Колька, без слова, без
звука,
Протянул на прощанье мне
руку,
Пять пальцев,
Пять рвущихся к жизни дорог…

Колька, Колька… Где моя злоба?
Я не выстрелил,
и мы ушли назад:
Этот паренек, должно быть,
При рожденье вытянул туза,
Мы ушли и долгий отдых
Провожали налегке
Возле Брянского завода
В незнакомом кабаке.
И друг друга с дружбой новой
Поздравляли на заре,
Он забыл, что он — махновец,
Я забыл, что я — еврей».

(Михаил Светлов, «Колька»)

…Всякий раз, когда «Хронограф» отмечает юбилей человека, чья биография вдоль и поперек известна, нас терзает необходимость повторяться за всеми. И как не стараемся, от банальных повторов не спастись. Вот и на этот раз юбиляр – человек, о котором наш земляк, другой большей поэт Александр Луконин сказал: «Светится и живёт целая поэзия, название которой – Михаил Светлов!».

В 2023 году, 17 июня, исполнилось 120 лет со дня рождения Михаила Светлова.

И вот опять встает необходимость потчевать читателей общеизвестным – доброволец Красной Армии; активный участник Гражданской войны; автор знаменитый «Гренады»; любимец Маяковского и Цветаевой; участник Великой Отечественной (военный корреспондент); известный острослов, «старик, а не пропить ли нам секундную стрелку?»; отнюдь не трезвенник; дружил с Иосифом Уткиным; учился в 1927—1928 годах в МГУ; вызывал вечные подозрения как у НКВД, так и у КГБ, потому не выездной и вообще; беспартийный; творчество тесно связано с боевой юностью; его именем назван круизный лайнер в художественном фильме Гайдая «Бриллиантовая рука», когда как на самом деле существует только трехпалубное речное пассажирское судно «Михаил Светлов» курсирующее по Лене; популярность «Гренады» в советскую эпоху и в дальнейшем порождала немало аллюзий и прямых цитирований, например вот Егор Летов: «Не было родней Не было красивей Не было больней Не было счастливей Не было начала,не было конца... Отряд не заметил потери бойца»…

Может, попробовать дать рассказать о Михаиле Светлове ему самому?

Рассказ наш начался со стихотворения «Колька». Вот уже и ясно, что будущий поэт Светлов под именем Мотл Аронович Шейнкман появился на свет в Екатеринославе в еврейской, соответственно, семье.

«Гуди над батальоном,
Знакомая пальба,
Труби над батальоном,
Десятая труба.
Опять предо мною
Огонь и свинец,
Весь мир предо мною,
Как Зимний дворец…
Время свершает
Десятый полет, —
К британскому флоту
«Аврора» плывет.
Скоро над миром
Запляшет картечь,
Двенадцатидюймовая
Наша речь.
Снова встал у пушки
Старый канонир.
Что ты будешь делать,
Старый мир?
Снова ли затрубишь
В боевой рог
Или покорно
Ляжешь у ног?
Лошадям не терпится
Перейти вброд
Новый, тяжелый,
Одиннадцатый год.
Ну а мне не терпится —
В боевом огне
Пролететь, как песня,
На лихом коне.
Я пока тихонько
Сижу и пою,
Я пока готовлю
Песню мою…
Гуди над батальоном,
Знакомая пальба,
Труби над батальоном,
Десятая труба!»

(Михаил Светлов, «Боевая Октябрьская»)

С 14 лет Мотл Шейнкман писал стихи, с 15 лет – начал публиковаться. Разумеется, стихи были революционные, боевые и печатались в екатеринославской газете «Голос солдата». Шейкман – не лучшая фамилия для бойца: в 1919 году молодой поэт, уже комсомолец и заведующий отделом печати Екатеринославского губкома комсомола взял псевдоним, под которым и вошел в историю литературы. Тогда же еще не была написана ни «Гренада», ни «Каховка», до вхождения в историю было далеко, и в 1920 году Михаил Светлов вступил добровольцем в Красную армию.

«Они улеглись у костра своего,
Бессильно раскинув тела,
И пуля, пройдя сквозь висок одного,
В затылок другому вошла.

Их руки, обнявшие пулемет,
Который они стерегли,
Ни вьюга, ни снег, превратившийся в лед,
Никак оторвать не могли.

Тогда к мертвецам подошел офицер
И грубо их за руки взял,
Он, взглядом своим проверяя прицел,
Отдать пулемет приказал.

Но мертвые лица не сводит испуг,
И радость уснула на них…
И холодно стало третьему вдруг
От жуткого счастья двоих».

(Михаил Светлов, «Двое»)

Первый сборник стихов Михаила Светлова «Рельсы» вышел в 1923 году в Харькове.

«Мы ехали шагом,
Мы мчались в боях
И «Яблочко»-песню
Держали в зубах.
Ах, песенку эту
Доныне хранит
Трава молодая —
Степной малахит.

Но песню иную
О дальней земле
Возил мой приятель
С собою в седле.
Он пел, озирая
Родные края:
«Гренада, Гренада,
Гренада моя!»

Он песенку эту
Твердил наизусть…
Откуда у хлопца
Испанская грусть?
Ответь, Александровск,
И Харьков, ответь:
Давно ль по-испански
Вы начали петь?

Скажи мне, Украйна,
Не в этой ли ржи
Тараса Шевченко
Папаха лежит?
Откуда ж, приятель,
Песня твоя:
«Гренада, Гренада,
Гренада моя»?

Он медлит с ответом,
Мечтатель-хохол:
— Братишка! Гренаду
Я в книге нашел.
Красивое имя,
Высокая честь —
Гренадская волость
В Испании есть!

Я хату покинул,
Пошел воевать,
Чтоб землю в Гренаде
Крестьянам отдать.
Прощайте, родные!
Прощайте, семья!
«Гренада, Гренада,
Гренада моя!»

Мы мчались, мечтая
Постичь поскорей
Грамматику боя —
Язык батарей.
Восход поднимался
И падал опять,
И лошадь устала
Степями скакать.

Но «Яблочко»-песню
Играл эскадрон
Смычками страданий
На скрипках времен…
Где же, приятель,
Песня твоя:
«Гренада, Гренада,
Гренада моя»?

Пробитое тело
Наземь сползло,
Товарищ впервые
Оставил седло.
Я видел: над трупом
Склонилась луна,
И мертвые губы
Шепнули: «Грена…»

Да. В дальнюю область,
В заоблачный плес
Ушел мой приятель
И песню унес.
С тех пор не слыхали
Родные края:
«Гренада, Гренада,
Гренада моя!»

Отряд не заметил
Потери бойца
И «Яблочко»-песню
Допел до конца.
Лишь по небу тихо
Сползла погодя
На бархат заката
Слезинка дождя…

Новые песни
Придумала жизнь…
Не надо, ребята,
О песне тужить,
Не надо, не надо,
Не надо, друзья…
Гренада, Гренада,
Гренада моя!»

(Михаил Светлов, «Гренада»)

Написанное в 1926 году стихотворение «Гренада» положили на музыку около 20 композиторов разных стран. «Гренада» сделала Михаила Светлова знаменитым, - отчасти, вероятно, его это спасало от постоянных подозрений власти в симпатии поэта к троцкистам, - и всенародно любимым. «Гренаду» пели советские летчики над Гвадалахарой. В гитлеровском лагере смерти Маутхаузене «Гренада» была гимном заключенных. В 1952 году Ольга Берггольц посвятила светловской «Гренаде» стихотворение «Побратимы», начинавшееся словами: «Мы шли Сталинградом…» Безымянного героя Светлова Берггольц отождествила с лётчиком Виктором Хользуновым, — в 1918 году, 13-летним подростком, он ушёл вместе с отцом на фронт, но не погиб, стал кадровым военным и в 1936—1937 годах участвовал в гражданской войне в Испании:

«…Но только, наверно, ошибся поэт:

тот хлопец — он белыми не был убит.

Прошло девятнадцать немыслимых лет —

он всё-таки дрался за город Мадрид».

«Каховка, Каховка — родная винтовка —
Горячая пуля, лети!
Иркутск и Варшава, Орел и Каховка —
Этапы большого пути.
Гремела атака, и пули звенели,
И ровно строчил пулемет…
И девушка наша проходит в шинели,
Горящей Каховкой идет…
Под солнцем горячим, под ночью слепою
Немало пришлось нам пройти.
Мы мирные люди, но наш бронепоезд
Стоит на запасном пути!
Ты помнишь, товарищ, как вместе сражались,
Как нас обнимала гроза?
Тогда нам обоим сквозь дым улыбались
Ее голубые глаза…
Так вспомним же юность свою боевую,
Так выпьем за наши дела,
За нашу страну, за Каховку родную,
Где девушка наша жила…
Под солнцем горячим, под ночью слепою
Немало пришлось нам пройти.
Мы мирные люди, по наш бронепоезд
Стоит на запасном пути!»

(Михаил Светлов, «Каховка»)

Кинорежиссер Семен Тимошенко «спас», возможно, Михаила Светлова от незавидной участи поэта «одного стихотворения». Режиссер делал картину «Три товарища», в которой должна была быть песня про Каховку. Светлов вспоминал: «Каховка — это моя земля. Я вспомнил горящую Украину, свою юность, своих товарищей...». Через 40 минут песня была готова. «Но как можно написать песню всего лишь за 40 минут?» – удивился Тимошенко. «Ты плохо считаешь. Прошло сорок минут плюс моя жизнь. Дело в том, что без накопления чувств не бывает искусства», - ответил в своей свойственной манере поэт.

«Черный крест на груди итальянца,
Ни резьбы, ни узора, ни глянца,-
Небогатым семейством хранимый
И единственным сыном носимый…

Молодой уроженец Неаполя!
Что оставил в России ты на поле?
Почему ты не мог быть счастливым
Над родным знаменитым заливом?

Я, убивший тебя под Моздоком,
Так мечтал о вулкане далеком!
Как я грезил на волжском приволье
Хоть разок прокатиться в гондоле!

Но ведь я не пришел с пистолетом
Отнимать итальянское лето,
Но ведь пули мои не свистели
Над священной землей Рафаэля!

Здесь я выстрелил! Здесь, где родился,
Где собой и друзьями гордился,
Где былины о наших народах
Никогда не звучат в переводах.

Разве среднего Дона излучина
Иностранным ученым изучена?
Нашу землю — Россию, Расею —
Разве ты распахал и засеял?

Нет! Тебя привезли в эшелоне
Для захвата далеких колоний,
Чтобы крест из ларца из фамильного
Вырастал до размеров могильного…

Я не дам свою родину вывезти
За простор чужеземных морей!
Я стреляю — и нет справедливости
Справедливее пули моей!

Никогда ты здесь не жил и не был!..
Но разбросано в снежных полях
Итальянское синее небо,
Застекленное в мертвых глазах…»

(Михаил Светлов, «Итальянец»)

Стихотворение «Итальянец» Светлов написал в 1943 году. С 1941 по 1945 год Светлов был корреспондентом газеты «Красная звезда» сначала на Ленинградском фронте, затем работал во фронтовой печати 1-й ударной армии Северо-Западного фронта, в газете 34-й армии Первого Белорусского фронта. Михаил Аркадьевич награждён двумя орденами Красной Звезды, медалями.

«Мне много лет. Пора уж подытожить,
Как я живу и как вооружён.
На тысячу сердец одно помножить –
И вот тебе готовый батальон.

Значенья своего я не превысил,
Мне это не к лицу, мне не идёт, –
Мы все в атаке множественных чисел
С единственным названием: народ!

Быть может, жил я не для поколений,
Дышал с моей эпохою не в лад?
Быть может, я не выкопал по лени
В моей душе давно зарытый клад?

Я сам свой долгий возраст не отмечу…
И вот из подмосковного села
Мне старая колхозница навстречу
Хлеб-соль на полотенце поднесла.

Хлеб-соль! Мне больше ничего не надо,
О люди, как во мне ошиблись вы.
Нет, я не в ожидании парада,
Я в одинокой комнате вдовы.

Я ей портреты классиков развешу,
И все пейзажи будут на стене,
Я всё ей расскажу, её утешу,
Прошу, друзья, не помешайте мне!

Я радость добывал, и есть усталость,
Но голос мой не стих и не умолк.
И женщина счастливой оставалась, –
Я был поэтом, выполнил свой долг»

(Михаил Светлов, «Мне много лет»)

Михаил Светлов умер от рака лёгкого 28 сентября 1964 года. Ему было только 62 года.

За книгу «Стихи последних лет» Светлову была присуждена Ленинская премия. Посмертно. Также посмертно поэт был награжден премией Ленинского комсомола.

При подготовке публикации использованы материалы ВОУНБ им. М. Горького